Случилось это в начале 90-х. Не помню уже конкретного повода, но занесло меня однажды с коллегами по работе в саянскую горную таёжную глушь. На гусеничном вездеходе мы долго ехали по заросшей подлеском и заваленной павшими от ветра и старости деревьями всеми забытой дороге времён толи Берии, толи Хрущёва. Не проезжал там никто до нас лет тридцать-сорок точно. Ну, а мы с помощью стальных вездеходных гусениц и бензопилы "Дружба" всё же пробрались. И вдруг - избушка. А в ней дедок с ноготок чуть ли не мхом поросший. Как живет? Чем питается? Откуда взялся? Чудеса. Разговорились. Взялся он из деревни Степановки, ближайшего населенного пункта, до которого отсюда вёрст 50, если не больше. Наведывается туда изредка за солью, спичками да куревом. Всё прочее добывает в тайге: и мясо, и рыбу, и ягоды, и грибы. Ни с кем не общается, документов нет, потерял говорит, некому ему их здесь предъявлять. Так и живёт один уже не первый десяток лет. Поверили деду на слово. Почаёвничали с ним и дальше ехать собрались. Только я попрощался и вышел за порог, слышу - зовёт меня старый обратно в избушку. Одного. Ладно, вернулся. Оказывается, заприметил он у меня початую пачку "Беломора" и решил себе её выпросить. Я призадумался: нам ехать ещё неизвестно сколько, а пачка у меня единственная, последняя. Парой-тройкой папирос поделиться я был готов, но отдать всю пачку - нет. Посуровел дед, нахмурился, понял, что не отдам всю пачку, однако, не отступился, просит подумать еще раз и достает откуда-то из-под тряпья соболиную шкурку, мол, давай меняться. Я опять отказываю. Он достает вторую шкурку. Я опять - в отказ. Хмыкнул дед недовольно и достал спичечный коробок. Тяжёлый такой. Я его приоткрыл, а там - золотой песок. Прикинул навскидку: грамм сто, если не больше. Только зачем он мне сейчас, если курить нечего будет? Отказался, извинился и ушёл. Дед меня понял. Не обиделся. Ценности в тайге другие, не те что в городе. Ни с соболиным мехом, ни с золотом не сравнимые. На том и расстались.

Свинцовая весна.
Серебряное лето...
А дальше - тишина
До самого рассвета.
Лишь стрёкоты цикад
Да ласковые волны -
Протяжней, чем закат
Торжественной валторны...
А дальше - тишина
С заснеженной вершиной,
Как долгая луна
И возглас петушиный.

О двух международных фестивалях поэзии: ЛиФФт и фестивале в Медельине (Колумбия)

Она родилась в столице Казахской Советской Социалистической Республики городе Алма-Ата, с детства отличалась смышлёностью и независимым характером: никогда не плакала, ловко вязала узелки на шнурках и перебирала их, как чётки, подобно древним восточным мудрецам. Бабушка не раз наблюдала за тем, как маленькая Маргарита устраивала представления из домашних предметов. Впрочем, они обе не догадывались о том, что у подобного «священнодействия» есть вполне взрослое название «перфо?рманс» — форма современного искусства, в которой произведения составляют действия художника или группы в определённом месте и в определённое время. Читать она начала рано, а вот писать слова – поздно, но в целом процесс учения давался легко.
В 1992 году она принесла в Союз писателей Казахстана свою первую поэтическую подборку, с волнением ожидая встречи с великим Олжасом Сулейменовым и его вердикта. И она дождалась-таки этой встречи – через 25 лет! В 2017 году Маргарита Аль не только встретилась с Олжасом Омаровичем Сулейменовым, но уже как автор, организатор и председатель Всероссийского Литературного Фестиваля Фестивалей ЛиФФт, вручила ему в Москве, в зале ЦДЛ, золотую медаль фестиваля и диплом лауреата "Первый поэт Евразии". А Олжас Омарович с улыбкой говорил: “ Сейчас, когда литература действительно переживает определённый кризис, переходное время, такие фестивали, такие собрания людей, которые болеют проблемами литературы, конечно, я поддерживаю в целом, как культуру письма … и слушания, и зрения… Наблюдаю за происходящим и вспоминаю времена … такие же времена переживала литература 20-х годов прошлого века, такое же исполнение, напоминающее … экзерсисы. И всё это из 20-ых годов … выросла же великая литература… История литературы, если её графически изобразить, она как кардиограмма сердца. Есть падения, есть взлёты. И вот ваш ЛиФФт как раз напоминает о подъёме. И дай Бог, что бы такие ЛиФФты появлялись побольше, вовлекали молодежь. Это благородное и очень важное искусство, искусство слова…”
Вот это характер! Женщину с таким характером, разумеется, ждала Москва! И дождалась. После распада СССР Маргарита Аль, действительно, переехала в Москву.
Здесь она поступила в Академию Поэзии и Философии, деканом одного из факультетов которого был сам Константин Александрович Кедров, основатель метаметафорического направления в литературе и организатор добровольного общества охраны стрекоз, ДООС. В процессе обучения экспериментировала и освоила совершенно дикорастущее пространство слова «Поэтический перформанс». Философская направленность текстов и визуализация слова - первое на что обращают внимание практически все ценители современного искусства при знакомстве с поэзией Маргариты Аль. Объёмом проведённой работы с небольшим количеством текстов Маргарита обратила на себя внимание. С. 2004 по 2014 годы она провела несколько персональных выставок (более 50 работ) на различных площадках Москвы: «Мистерия железного человека», «Другие люди», «Звёздная азбука В. Хлебникова», «Ангелы Павла Челищева», «Инсайдаут Человека», «Четвёртое измерение», «Часы Вечности». Она - автор перформансов «Кубошар» и «Круче Кручёных» в Государственном музее В. В. Маяковского. Она - сценограф авторского вечера Константина Александровича Кедрова в Театре на Таганке. Она - автор арт-объектов "Зеркальный паровоз" и "Часы вечности". Проект «100 лет Русскому авангарду». Её первая поэтическая подборка "Мой брат Заратустра" вошла в совместную с поэтом, доктором философских наук К.А. Кедровым книгу "Утверждение отрицания"… Но самый большой и значительный перворманс, это Международный литературный проект ЛиФФт, выстраиваемый по принципу пирамиды.
Обратимся к хронологии событий… Сама Маргарита делит свою «московскую жизнь 20 - 21 века на три условных этапа, которые фактически, конечно, в чем-то пересекаются, но всё же… Первый этап, это вхождение в метаметафорическую литературу Ерёменко, Жданова, Парщикова с багажом Хлебникова, Маяковского, Элюара, Эйнштейна, Сальвадора Дали, Малевича; вступление в литературно-философское сообщество ДООС -Добровольное Общество Охраны Стрекоз (Константин Кедров, Генрих Сапгир, Андрей Вознесенский, Елена Кацюба, и т.д.;) и собственный рост авангардного мышления в философии и поэзии. Этот этап длился примерно до 2014 – 15 гг. и включал в себя учёбу в "Академии поэзии и философии", вхождение в члены группы ДООС (лауреат международного авангардного фестиваля ДООС, признание творчества Маргариты крупнейшими представителями русского авангардизма (стихотворения «ИЩИ», «ДРОЖАЛЬ» и др.), вступление в Международную Академию (Лауреат Международной премии "Отметина Давида Бурлюка"); вступление в союз профессиональных художников и другое).
Второй этап - рождение собственной платформы и перформансного воплощения. Это художественные и поэтические перформансы Маргариты Аль. Это Журналы и фестивали - массовые перформансы с философией объединения Литературного пространства вначале страны, затем Евразии и, как факт, выход на международный мировой уровень. Такой этап начался примерно с 2015 года и продолжается поныне. Аль становится организатором и генератором новых идей: она - организатор ежегодного Всемирного дня Поэзии, учреждённого Юнеско; она возглавляет издательство "ДООС" и издательство «ЛиФФт»; учредитель, издатель, заместитель главного редактора авангардного журнала ПОэтов; учредитель, издатель, главный редактор литературного журнала "ЛиФФт", представляющего литераторов всех 89 регионов России и главных редакторов 20-ти региональных литературных журналов "Лиффт" России; издатель и составитель Антологии «Писатели современной Евразии», том 1 на 26-ти языках мира; организатор ежегодного международного фестиваля ДООС - авангардной поэзии; учредитель и организатор ежегодных региональных литературных Фестивалей ЛиФФт; президент Союза писателей и читателей – СПИЧ; президент Фонда Содействия развитию культурных проектов Евразии ЛиФФт; председатель литературного Совета Ассамблеи народов Евразии; Председатель Комитета по литературе Ассамблеи народов России, член Российского ПЕН-центра.
Третий этап, его начало, как факт, разворачивается буквально сейчас: это - выход на мировой международный уровень…
В 2015 году Маргарита Аль стала автором замечательной творческой инициативы: создания масштабного просветительского проекта, ставшего через год полноправной частью российского, а вскоре и евразийского культурного пространства. Целью и задачами новаторского проекта стали:
- укрепление творческих и дружеских связей писателей и читателей России, стран СНГ и Евразии;
- создание единого литературного пространства России, стран СНГ и Евразии;
- объединение фестивального движения в многонациональной России, содействие взаимообогащению культур народов России и мира;
-расширение профессионального общения, обмен опытом организации литературных форумов и фестивалей.
Уже через год состоялся Первый Всероссийский Литературный Фестиваль Фестивалей, а в 2017-ом он стал Евразийским!
И снова обратимся к хронологии:
Первый Всероссийский и Евразийский Литературный Фестиваль Фестивалей, 27-30 мая 2016, г. Алушта.
Второй Евразийский и Всероссийский Литературный Фестиваль Фестивалей, 26-30 мая 2017, г. Москва.
III Евразийский и Всероссийский литературный Фестиваль Фестивалей, 24-28 мая 2018, г. Сочи.
IV Всероссийский литературный Фестиваль Фестивалей, 26 – 29 июля 2019, г. Тюмень.
С каждым годом масштабы проекта становятся всё крупнее. IV Евразийский литературный Фестиваль Фестивалей 2019 года пройдёт уже не в России, а в Азербайджане, с 30 сентября по 3 октября.
В качестве гостей фестиваля там соберутся известнейшие поэты и писатели со всего мира! Из Китая, Кореи, Индии, Индонезии, Израиля, из Европы, Африки, Северной и Южной Америк, и даже из Австралии прибудут в Баку лучшие из лучших!
И будет среди них один колумбиец, чей опыт в проведении литературных мероприятий на сегодняшний день, наверное, не имеет аналогов. Луис Фернандо Рендон Мерино – знаменитый колумбийский поэт, редактор и журналист. Директор Международного поэтического фестиваля в Медельине (Колумбия), которым он руководит с момента основания фестиваля в 1991 году. Более полутора тысяч поэтов со всего мира посетили за это время Медельин и другие колумбийские города! Но поразительно не это, а другое: выступления поэтов собирают в Колумбии многотысячные аудитории! Людям нужна поэзия! Нужна, как воздух, несмотря ни на что! Удивительная страна!
Габриэль Хосе де ла Конкордиа «Г?бо» Гарсиа Маркес — колумбийский писатель -прозаик, журналист, издатель и политический деятель. Лауреат Нейштадтской литературной премии и Нобелевской премии по литературе. Представитель литературного направления «магический реализм». Летом 1957 года 30-летний колумбиец Гарсиа Маркес побывал в Советском Союзе на Московском фестивале молодёжи и студентов (приглашения он не имел, но сумел в Лейпциге пристроиться к землякам из колумбийского фольклорного ансамбля, поскольку неплохо пел, танцевал, а также играл на гитаре и барабанах). Воспоминания о поездке запечатлены в эссе «СССР: 22 400 000 км? без единой рекламы кока-колы!» В декабре 1957 года Гарсиа Маркес переехал в столицу Венесуэлы Каракас, приняв предложение о работе в газете «El Momento». Однако, в марте 1958 года Гарсиа Маркес на какое-то время снова вернулся в Колумбию, где женился на Мерседес Барча, и уже вместе с ней отправился на свою работу в Каракас.
«Ничего страшного, если над тобой смеются, гораздо хуже, когда над тобой плачут» - говорил Михаил Жванецкий. И был совершенно прав. Над чудаковатыми поэтами часто смеются, но даже во время войны в Афганистане моджахедам было грешно их убивать, даже циничные колумбийские бандиты не трогают поэтов.
В 2004 году на фестивале поэзии в колумбийском Медельине побывал русский поэт Демьян Кудрявцев. Вот чем он поделился тогда: "Фестиваль придумал Фернандо Рендон, основатель поэтического журнала, альманаха "Прометео". Он придумал его в страшное время второго Произвола, когда после шести вечера на улицы города люди не выходили. Он считал, как многие там считают, что "искусство - лучший путь к миру"… еще десять лет назад в городе в полном смысле слова шла война …городом управляли банды, партизаны, правые военные, кто угодно. У каждого организатора фестиваля в семье были пострадавшие - убитые, украденные, раненые. Но за 14 лет никто из участников фестиваля не пострадал".
Так вот, самое главное, на мой взгляд, заключается не столько в том, что поэтов не трогают, а в том, что поэтов в Колумбии, в городе Медельин, слушают! Поэтические чтения собирают тысячи простых людей, которые приходят со всего города послушать поэтов! Слова поэта здесь – не пустой звук, они способны остановить войну, остановить насилие!
"…любой образованный колумбиец - поэт ", - сообщает Демьян Кудрявцев, - " Поэтому любой из них в состоянии поддерживать разговор о русской поэзии, не зная русского языка, дольше, чем мы в состоянии говорить о поэзии колумбийской".
Фернандо Рендон стал инициатором международных поэтических фестивалей в Коста-Рике и Сальвадоре.
В феврале 2019 он участвовал в осуществлении глобальной поэтической акции Всемирного поэтического движения «За мир без стен», когда состоялись тысячи поэтических чтений в 425 городах в 151 стране мира. С 2012 года он занимает должность Генерального координатора Всемирного поэтического движения, в котором участвуют руководители и представители 37 международных поэтических фестивалей. В мире без стен дуют вольные ветры поэзии. Баку – город ветров. Да здравствует поэзия! Да здравствует мир без войн – многоликий и многокрасочный!
И ещё о Колумбии. Эта страна – родина прекрасной женщины по имени Дора Франко, которой посвятил свою последнюю по времени написания поэму Евгений Александрович Евтушенко. Вот что он пишет об этом в предисловии к поэме: «Дора Франко родилась в Колумбии. Была знаменитой фотомоделью. Я встретил ее в 1968 году, когда во время своей полугодовой поездки по Латинской Америке прилетел в Чили. Дора сопровождала меня в поэтическом турне по Колумбии. Когда я оказался в США, Сальвадор Дали, узнав откуда-то о наших близких отношениях, пригласил Дору на ужин в мою честь в отеле «Риц», оплатив ей самолет из Колумбии и обратно. На ужине произошел конфликт, описанный в поэме «Под кожей статуи свободы», когда Дали поднял тост за Сталина и Гитлера как величайших сюрреалистов. Я поссорился с Дорой, ставшей на какое-то время помощницей Дали. Она покинула своего шефа после того, как он усыпил ее любимого старенького тигра, вышла замуж, уехала с мужем в США, но затем вернулась и одна воспитывала сына. Мы с ней встретились и помирились через несколько лет в Панаме, но снова расстались – уже дружески. Дора стала профессиональным арт фотографом и живет сейчас попеременно то в Майами, то в Колумбии. Мы снова встретились после сорока с лишним лет на поэтическом фестивале в Медельине (Колумбия) в 2009 году, где я читал стихи, а она показывала свои слайды. Она такая же красивая, обворожительная, добрая, будто и не было этих сорока с лишним лет. Редкий случай, как с Софи Лорен».
И опять упоминание Медельина! Нет, есть всё-таки в этом некая магия, нечто необъяснимое и притягательное. В 2004 году Демьян Кудрявцев сообщал о медельинском фестивале: "Организация фестиваля, уровень приема, странный дух, витающий меж людьми, - все это заставляет повеситься от стыда представителей других фестивалей, приехавших из Европы. И эту историю никто не может толком объяснить. Почему во всем мире фестивали собирают сотни, а здесь тысячи? Это во всей Латинской Америке? Нет. Во всей Колумбии? Да нет. А почему тогда в Медельине? "Не знаю, - ответил мне организатор, левый, веселый, толстый и белый, в смысле что не мулат. - Мы просто очень любим стихи в Медельине!" И так четырнадцатый год подряд". Это было сказано 15 лет назад, за которые в Медельине ничего не изменилось, то есть, и сейчас, как и 29 лет назад, там любят стихи. Кстати, в этом году на проходившем в Медельине с 29 июня по 7 июля очередном 29 –том фестивале поэзии участвовали два представителя от России: Вадим Терехин - сопредседатель Союза писателей России, председатель правления Калужского областного отделения Союза писателей России, член координационного совета Международного поэтического движения "Мир без стен"
(World Poetry Movement "World Without Walls"), действительный государственный советник II класса и герой России, космонавт Александр Лазуткин. "…нога русского поэта редко ступала на колумбийскую землю, и этот факт предопределил к нам особый интерес", - отметил Вадим Терёхин.
Завершить эту статью мне бы хотелось Поэтическим перформансом Маргариты Аль из которого любому понятно, что каждый человек во Вселенной является центром этой Вселенной…
«расстояние «вправо» = расстоянию «влево»
расстояние «вверх» = расстоянию «вниз»
расстояние «вперёд» = расстоянию «назад»
расстояние «в» = расстоянию «из»

и тот
«кто не дрожал в свою дрожаль
кто не рычал в свою рычаль
кто не бежал в свою бежаль
тот не любил свою любиль
тот не писал свою стихаль
не обживал свою живаль
не умирал в свою мираль»

но неизбежно
«невидимое станет видимым
а видимое станет невидимым»

То великое чудо поэзии, которое берегут в душах людей Маргарита Аль и Фернандо Рендон с помощью фестивалей и чтений, на самом деле спасает весь наш бесконечный и в то же время невыразимо хрупкий мир. Спасибо, что они есть у нас. Будем общаться, встречаться, читать свои и чужие стихи, и понимать всё острее: как мы нужны друг другу.

Диплом и серебряную медаль Эльдару Ахадову вручили известные российские поэты Марина Кудимова и Николай Шамсутдинов. Награда Всероссийского фестиваля является одновременно и официальным приглашением к участию в Международном литературном фестивале фестивалей народов Евразии в городе Баку (Республика Азербайджан).

Возможно, для кого-то всё выглядело не так, или не совсем так. Для меня - так. У каждого - своя правда и неотъемлемое право именно её считать единственно верной точкой зрения. Всё возможно. Все мы - разные... Но один эпизод из той жизни, которым поделилась со мной в фейсбуке незнакомая мне лично женщина, никак не могу забыть. Январь 1990 года. Баку. Только что отгремела ночь на 20 января. Брат этой женщины находится в Москве. Он волнуется, потому что никак не может дозвониться до сестры. Информация, которую ему удаётся узнать, крайне тревожна и противоречива. Наконец, он дозванивается до сестры и просит её не выходить на улицу, потому что это опасно, погибли люди, в городе комендантский час, всюду солдаты, танки, возможно, где-то продолжается стрельба...Он взволнован. Его можно понять. Он – брат. И что он слышит в ответ? От слабой женщины. От своей сестры. Она возмущается: «Мы не можем сидеть в такой момент дома! Мы всей семьёй пойдём на похороны погибших!» Брат умоляет её не делать этого! «А что если тебя убьют?! Как мне тогда жить?!» И что она отвечает брату? Она говорит ему: «Чем я лучше тех, кого расстреляли вчера?» Одевается и выходит на улицу, и идёт на Плошадь…
«Чем я лучше тех?..» Так говорили в тот день в каждом бакинском доме, в каждой семье. Я преклоняюсь перед мужеством бакинцев. На Площадь вышел ВЕСЬ ГОРОД.

(Эльдар Ахадов, Добрые люди. М., Издательские решения, 2018)

Своей новой книгой Эльдар Ахадов, как мне кажется, несколько расширяет семантику слова «добро». Это не «то, что противостоит злу» – с кулаками или без. Герои книги – не «добренькие» люди, вроде святого Франциска Ассизского. «Добрые люди» Ахадова – это, прежде всего, те, кто творит душевное, духовное и человеческое благо для других людей. И мне кажется уместным процитировать здесь вот эти строки:

Есть одна от смерти панацея.
Это – жизнь, что отдана другим.

Все герои книги Ахадова состоялись по-разному. И, на мой взгляд, именно вариативность понятия «добра», многополярность представляющих добро людей – одно из основных достоинств этой книги. Все герои словно бы составляют коллективный портрет России. Это та Россия, которую хотелось бы видеть не только автору книги, но и её читателям. «Русскими» по духу оказываются в книге и норвежцы, и азербайджанцы, и представители других национальностей. Культурный пласт настоящего в разных родах человеческой деятельности. Если у Даниила Андреева в «Розе Мира» это «Небесная Россия», то у Эльдара Ахадова – вполне земные люди, но каждый из них – со своим небом в сердце.
Рассказы и эссе, составившие книгу, были написаны в разное время. У Эльдара есть заразительная способность объединять в разное время написанные произведения новой идеей. То, как он размещает свои рассказы, как их преподносит – тоже своего рода «литературоведение». Выясняется, что каждый рассказ – часть чего-то большего. Это видно из концепции новой книги. Эльдар переосмысливает значимость людей для страны. К примеру, толстосумы, Роман Абрамович или Владимир Потанин в список положительно прекрасных людей не попали. Они – не цвет нации!
«Люди добрые!» – так в России зовут на помощь. «Добрые люди» Эльдара Ахадова – это духовная помощь отечеству и подрастающему поколению. Книга современна и тем, что написана «по-блогерски» – небольшими новеллами. Можно читать и с середины, и с конца, по отдельности. Но все главы объединены общей идеей. Оставить свой след на земле – так бы я обозначил эту идею, этот путь человека. Это высокая мозаичность. Время словно бы исчезает, и прокладывается мостик из прошлого в будущее. Всё – является настоящим, всё существует и сосуществует одновременно. Это метафизика высокого полёта. Настоящее всегда поэтично; его не определишь просто как «служение». Эльдар Ахадов избегает лобовых решений. Вы попадаете в галерею личностей. Здесь и простые люди, и руководители, и люди художественного творчества. И возникает непреходящее ощущение, что это не просто «люди одной группы крови». Это что-то неизмеримо большее. В этом пантеоне личностей каждый чем-то дополняет другого, каждый хорош в своей нише. На своём особом месте – писатель Виктор Астафьев, врач-акушер Лапшин, бульдозерист Борщов и вездеходчик Денис, актриса Ирина Апексимова и художник Валерий Пилипчук, губернатор Кобылкин и этнограф Липатова… Что касается людей широко известных, поэтов, они тоже показаны с неожиданной стороны. Чаще всего это их пребывание в Азербайджане и Персии. Эльдар Ахадов родился и вырос в Баку. Поэтому он увлечённо ищет следы великих людей на своей малой, но такой большой родине. Иногда даже самому человеку не ведомо, что он выполняет на земле важную миссию – он просто живёт, как умеет, так, как подсказывает ему сердце. И выясняется вот что. Перечень людей, с которых можно брать пример в жизни, автор начинает с мамы и бабушки. То есть уже в раннем возрасте будущему писателю были даны начальные нравственные ориентиры. И позже он искал и находил эти качества в других людях!
«Добрых людей» Ахадова отличает непафосность. Автор просто рассказывает нам о том, как должно быть, кто – истинные герои нашего времени. Когда таких людей много, возникает объём бытия. Героев Ахадова отличает «нестандартная» доброта. Вот, например, Крайний Север. И живут там добрые люди, особенные. Забудешь в гостях кошелёк, неделю будешь отсутствовать – никто к нему не притронется. Конечно, в рассказах Ахадова всегда много личного, автобиографичного. Например, однажды мы были вместе в писательской поездке по Азербайджану, и Эльдар рассказывал мне реальные случаи из своей жизни. А потом – открываю его новую книгу «Добрые люди». И глазам своим не верю – случай, который запомнился мне по устному рассказу писателя, фигурирует в рассказе «Борщов». Читая рассказы Ахадова, кажется, что это так же правдиво и эмоционально, как в «Повести о настоящем человеке». Помните такую повесть о лётчике Маресьеве? Но писатель добавляет ещё и ещё – своих особых, «ахадовских» эмоций. Творчество – особый вид благодарности людям. Доброта, согласно Эльдару Ахадову, присуща людям сильным и настоящим.
Что мне импонирует в этой книге – она не линейная. Существует много загадок, почему тот или иной персонаж попал в категорию «добрых людей». Очевидно, взгляд автора этой книги во многом приближается ко взгляду на людей булгаковского Иешуа. Вы помните, тот считал добрыми людьми абсолютно всех! Ахадов, безусловно, выделяет не каждого. В то же время, спектр его взгляда необычайно широк. Доброта – это какое-то особое качество, выделяющее человека из себе подобных. Конечно, важно ещё и то, что герои Ахадова в процессе общения поворачивались к нему солнечной стороной своей души. Поэтому, может быть, они и стали героями рассказов писателя. Добрые люди Ахадова – это люди высшей справедливости. Это люди-деятели.
Добрые люди – это сама жизнь, пришедшая к нам по веленью души Эльдара Ахадова. Она является к нам, когда мы об этом читаем, и не исчезает, когда мы кладём книгу на стол. Пожалуй, главное свойство писателя Ахадова – непреходящий интерес к людям. «Людей неинтересных в мире нет», – так об этом сказал Евгений Евтушенко. Мир Ахадова объединяет людей знаменитых и малоизвестных. Они оказываются рядом по каким-то особым качествам. Вот так и надо жить – словно бы говорит нам писатель. Жизнь замечательных людей, согласно Ахадову – это жизнь добрых людей. И я поражаюсь широте этимологии этого слова. «Будь добр, сделай то-то и то-то», – говорим мы.
Добрые, по Ахадову, это ещё и надёжные. Потому что человек ненадёжный может легко сотворить зло, иногда даже не действием, а бездействием. Книга Эльдара создаёт некий вектор, «лакмусовую бумажку» настоящести. Писатель всё время находится в гуще жизни и черпает оттуда всё новые сюжеты. А главное богатство жизни – это, конечно же, люди.

Александр Карпенко
Журнал «ЮЖНОЕ СИЯНИЕ» №4 2018 год

Арсен Мирзаев

Отлик на книгу Э. Ахадова «Облако воспоминаний»

С тем, что делает в стихах и прозе Эльдар Алихасович Ахадов я познакомился давно, сорок лет назад. Больше – и дольше – я знаю, конечно, стихи Эльдара. Писал он всегда много. Особенно в юности. Как-то он заявил с совершенно серьезным выражением лица (но, вероятно, все же не совсем всерьез): «Мне исполнилось 22 года. И я написал 22 килограмма стихов…» Огорошил пиитов, членов ЛИТО Ленинградского Горного института, и ушел. Как говорится, «хотите верьте, хотите нет». А еще лет сто назад было такое присловье: «Не веришь – прими за сказку». – За сказку и принимали. За сказку многое выдавал и сам автор, ибо он по природе своей не только лирик и романтик, но и сказочник. И различных сказок, сказочных (волшебных) историй и сказов у него предостаточно.
Вот и в новую книгу Ахадова попали и сказки как таковые, и мифы различных северных народов, и различные истории, в которых невозможно понять – быль это или же фантазия чистой воды, и определить, что же это такое – лирическое эссе или стихотворение в прозе. Вот, к примеру, фрагмент рассказа «В далекой северной стране»:
«В одной далекой-предалекой северной стране, где всю осень и всю весну над заснеженной землей сияет двурогое солнце, а нескончаемой зимней звёздно-морозной ночью молчаливое небо полыхает всеми цветами радуги, живут маленькие человечки сихиртя. Там, посреди бескрайней тундры, из одиноких ледяных холмов по древнему обычаю каждый день они выводят на прогулку покрытых рыжевато-коричневой длинной шерстью мамонтов с очами сияющими, как летящие голоса журавлиного клина».
– Что это: легенда, миф, сказка?..
Начальный рассказ «Облака воспоминаний» несколько обескураживает и сбивает с толку. Этот текст под названием «Настя» – о войне, вернее о людях, мужчине и женщине, которые во время Великой Отечественной потеряли свои семьи, лишились всех родных и близких...

Заметил: у гениев – глаза детей, а если так, то и у детей должно быть глаза гениев. Какими они вырастут – это уж как ляжет карта, но в детстве, наверное, все люди – гении. Ибо все живут настоящим, прошлого ни у кого ещё нет, да и будущее пока не напрягает. Для гениальности, как и для музыки, важен только настоящий момент, настоящее время. Невозможно быть гениальным вчера или завтра. Только здесь и сейчас. Так и музыка – это всегда сейчас, всегда настоящее. Не где-нибудь завтра, не когда-нибудь вчера. Она звучит сейчас. Не важно – слышим мы её или нет. Даже становясь тишиной, она продолжает жить и звучать…
Я находился в небольшом магазинчике со стеклянной наружной стеной, за которой в обе стороны мелькали прохожие – такие же обитатели местного тюменского курорта, как и я. Продавщица о чём-то энергично рассказывала (вероятно, мне), сопровождая речь показом то одного , то другого товара. Но слух мой неожиданно уловил иную речь - музыкальную - откуда-то снаружи из-за призывно распахнутой стеклянной двери. Это был диалог скрипки и фортепиано, сцепившихся в вихре танго. Не произнеся ни слова, я покинул магазинчик и направился навстречу звукам неуловимо знакомой мелодии.
Где же я это слышал? Когда? В некотором отдалении от барных столиков, за которыми густо расположились слушатели, две женщины средних лет в облегающих концертных платьях завершали исполнение очень знакомой мне музыкальной пьесы на скрипке и цифровом фортепиано. В зале было темновато, Неяркий свет мягко освещал небольшую сцену. Я заторопился сделать пару фотографий на память, не сразу сообразив, что можно снять и на видео. А когда сообразил, музыка, увы, кончилась.
Вздохнул и, опустив голову, направился в свой номер. И тут, в коридоре перехода из одного санаторного корпуса в другой, откуда-то изнутри моей же памяти догнал меня задорный голос уличного конферансье: «Аплос! Аплос!! Аплос!!!». Вечерний Буэнос-Айрес. Центр города. Пешеходная улица Флорида, освещённая сдвоенной ниткой подвесных ламп на уровне потолка второго этажа и светом магазинных витрин. Небольшой пешеходный перекрёсток. Лысеющий худощавый брюнет в бежевом жилете с красноватым галстуком время от времени что-то быстро говорит в микрофон, а потом снова звучит музыка и страстная пара исполняет гремучее танго…
Пары меняются. Невозможно в аргентинском климате беспрестанно двигаться в таком темпе. На месте только конферансье – всё тот же неутомимый громкоголосый зазывала-живчик. Он постоянно напоминает публике об аплодисментах. И люди аплодируют, задерживаясь на пару минут поглазеть на уличных артистов. Или проходят мимо, если нет времени. Одну танцевальную пару сменяет другая. Вот вместо джентльмена в строгом чёрном костюме и славной такой пышечки в полупрозрачном платье с разрезом во всю ногу выходит парень в чёрном пиджаке, широких синих брюках и пронзительно белых туфлях под руку с сухощавой долголицей женщиной средних лет. Танцующих дам красавицами-то не назовёшь, обычный мужчина прошёл бы мимо, не заметив ни ту, ни эту, если б они просто стояли или сидели. Но они танцуют танго. И танцуют его так, что глаз не оторвать!
Я вспомнил эту мелодию! Это «Либертанго» Астора Пьяццолы! И понеслась моя память в далёкую осень 1979 года под крышу здания с мансардой, стоящего и поныне на одной из линий Васильевского острова в Питере. И жили в этой мансарде двое юношей-студентов – поэт и музыкант. А ещё – хозяин квартиры – 95-летний дедок с ноготок, но с папиросой, помнивший о том, как сапожничал ещё при царе-батюшке. У музыканта было детское лицо с восторженными, влюблёнными в мир вдохновенными и беззащитными глазами. А поэтом был я.
Музыкант мечтал скопить очень много денег и приобрести на них какую-то невероятно раритетную гитару для сочинения и исполнения на ней гениальной музыки всех времён и народов. По крайней мере, он не раз делился этой мечтой с другом-поэтом. При этом лицо музыканта становилось таким неземным и светлым, словно мерцающим изнутри, как лицо юного Астора Пьяццолы.
А затем судьба разделила друзей на долгие годы, на несколько десятилетий. И лишь во времена сотовых телефонов и сплошной интернетизации земного шара им повезло вновь обнаружить друг друга. За это время произошло много глобальных мировых событий, повлиявших и на их жизни. Исчезла их общая родина – Советский Союз. Поэт, родившийся в Азербайджане, остался в России. А музыкант, родившийся в Казахстане, оказался в Аргентине, где его основным языком жизни стал испанский. Они недолго переписывались и созванивались: поэт полетел к музыканту. И они встретились. В Буэнос-Айресе. Возле гостиницы «Салес».
И пили мы за встречу «ерба мате» двумя бомбильями из одной калебасы. Это такой парагвайский чай — напиток из высушенных и измельчённых листьев падуба парагвайского. Бомбилья – особая металлическая или деревянная трубочка с фильтром, через которую пьётся настой. В Аргентине это слово произносят как «бомбижья». Калебаса - традиционный сосуд для приготовления и питья мате, тонизирующего напитка народов Южной Америки. Сосуды выделывались индейцами из древесной тыквы-горлянки. Познакомившиеся с напитком испанцы начали производить калебасы также из других материалов, таких как древесина палисандра, дуба, железного дерева кебрачо, а также из фарфора, керамики и серебра.
И вспоминали мы нашу жизнь, непредсказуемую, как танго. И рассказывали о ней друг другу. У моего музыканта, как и у Астора Пьяццолы, была в жизни своя судьбоносная Надя, так звали его супругу. А Пьяццола вспоминал о своём парижском педагоге Наде Буланже: «Нади научила меня верить в Астора Пьяццоллу, верить, что моя музыка не так плоха, как я думал. Я ведь часто думал, что я — ничто, потому что играю танго в кабаре, однако, у меня есть то, что называют стилем. Но это было скорее неким сортом внутренней свободы стыдливого исполнителя Танго. Только благодаря Нади, я внезапно освободился, и с этого момента я понимал, какую музыку буду играть». Великий Астор написал опериту «Мария из Буэнос-Айреса» о смерти и воскрешении девушки Марии – духа аргентинского танго нуэво.
Мой друг не разбогател, не приобрёл уникальную гитару и не прославился на весь мир. Прах аргентинской Марии – его юной дочери - покоится на кладбище Реколета в Буэнос-Айресе. Отец помнит о ней и носит туда цветы – «для Маши». У каждого в жизни свои потери. Толчком для создания известнейшей композиции Пьяццолы «Adios Nonino» стала смерть в октябре 1959 года его отца - Висенте Пьяццолы. Что такое потерять отца, я понимаю:
Я сегодня речь сказать –
Не большой мудрец:
Этой ночью год назад
Умер мой отец.
Плох он был или хорош -
Не ищу словца:
Миг – год прошёл, как дождь.
…Год, как нет отца.
А что такое потерять своего ребёнка, потерять дочь – не дай Бог знать никому!..
Пьяццола всю жизнь играл на бандонеоне. Это такая гармоника с душой виолончели. Великий Астор мечтал о том времени, когда его инструмент бандонеон станет солировать в симфоническом оркестре, а танго, как и вальсы Штрауса, будет признано явлением классической музыки. Его мечты сбылись.
Его гениальнейшим творением считаю «OBLIVION» - «ЗАБВЕНИЕ» - музыку к кинофильму «Генрих IV». Сам Астор исполнял это произведение на бандонеоне. Но, на мой взгляд, не менее потрясающе оно звучит в исполнении виолончели хорватского музыканта Степана Хаусера. Почему эта музыка так трогает мою душу? Это очень личное: композитору удалось передать в ней сам дух давно ушедшего времени почти полувековой давности. Это - как воспоминание о том времени, которое никогда уже не вернётся и не повторится. И со смертью его носителя - исчезнет во Вселенной безвозвратно…
Пьяццоле удалось невозможное – сохранить в мелодии и передать слушателям ощущение неуловимости и исчезновения. Когда я услышал это, то впервые почувствовал, что такое «невыносимо»… Это когда в горле такой спазм, что даже от слёз стало бы легче, но они не идут, не идут, не идут…
«Музыка — больше, чем женщина: с женщиной можно развестись, а с музыкой — никогда. Женившись на ней однажды, вы уйдете с ней в могилу», - не раз повторял Пьяццола друзьям. И это – правда. Мой постаревший аргентинский товарищ с детским выражением глаз остался в душе тем же ребёнком-музыкантом, каким был в давние незабытые нами обоими семидесятые.
«Вся моя жизнь» – говорил маэстро Астор, - « это Грустное танго. Вовсе не оттого, что я грущу. Нет, я счастлив, я люблю вкусную еду, хорошее вино — я люблю жить! У моей музыки нет причин быть грустной, но она грустна просто потому, что это Танго. В ней есть драма, но нет пессимизма». И мы можем сказать так же о каждом из живущих и живших на Земле. Лишь бы не случилось Забвения.
Каждой весной в конце октября – начале ноября весь Буэнос-Айрес, как, впрочем, и вся Аргентина на два месяца погружаются в сиреневый сон. Это цветёт джакаранда. Улицы, переулки, дороги, проспекты, парки и площади – всё вокруг источает лёгкий запах мёда. Это пахнет джакаранда. Сиреневым туманом её цветов окутаны все пространства – внешние и внутренние, какие только есть вокруг вас. Джакаранда в Южной Америке – хозяйка у себя дома. И потому здесь ей позволено всё. Здесь это практически культовое растение. Затем начинаются сиреневые дожди, они смывают цветы джакаранды с деревьев и окрашивают в сиреневый цвет всё на земле и воде – газоны и бассейны, фонтаны и дорожки… а когда падают на землю последние цветы джакаранды, на ней начинают распускаться новые молодые листья. И бессмертие жизни продолжается, не переставая, из года в год. Из тысячелетия в тысячелетие…
Аргентинское танго – джакаранда народа этой страны, то, что скрепляет людей в единое. И продолжает цвести из года в год. А значит, всё было не напрасно, и забвение не наступит никогда.