СТЕФАН ВЫШЕКРУНА


"Мудрый человек пересиливает заблуждения на протяжении всей жизни, а глупый - создает их".

"Любовь - это колыбель, точка отсчета и конечный охват чуда человеческой личности".

"Будь загадочным, как ночь среди преступников, чьи отцы-божества - бриллианты."

Биография

Стефан Вишекруна родился в Требине, Республика Сербская, 9 декабря 1991 года. Его стихи на 7 языках опубликованы в 10 странах и представлены во Всемирной антологии в Индии, в Нью-Дели. В той же антологии присутствуют песни авторов, номинированных на Пулитцеровскую премию. Пожелаем талантливому сербскому автору из Боснии и Герцеговины творческих успехов!

Gevedrebi Upalo, miets im adamians, vints ekhla am storpeps kitkhulobs, kvelaperi, rasats gevedreba! Miets srulad, rats shen shegtsevs mkholod! Ibednieros man mravalzhamier, da tuki ver gatsvedba amkhelas, rasats ki shesdzlebs. Miets jani mrteli da mokvasta sikvaruli, gageba da tanagrdznoba… Hqmen, rom mas suli gaunatyldes mkholod da koveltvis kvelaper arsebulis sikvarulit, aride mas sitkva ugirsi, shuri da tskena, omi da sikvdili, tkivili khortsisa da sulisa. Magram tuki khvedria es misi, mashin nu miatoveb mas da miets shveba..Ukhsen mas kvelaperi, rats ki kvelaze dzvirpasia mistvis. Da tuki givania es vedreba - nu moakleb mas gonebas. Ar vitsi, stsams tu ara am lotvissa imas, vints amas kitkhulobs amzhamad, magram kidevats rom ar stamdes upalo sheunde da sheetsie! De igrtdznos, rom marto ar aris, rom ugirs da ukvars vigatsas… Upalo, sikteo da shendobobav chemo! Momets am natvrisv asruleba! Amisrule ise, rom vidre ganvisveneb, vtkva:”Dideba Shenda Gmerto! Sheismine vedreba chemi…”

Текст переведён на грузинский язык латиницей.
Перевод доктора наук, профессора Иване Ментешашвили

В издательстве “Алма” (Белград, Сербия) в серии “Библиотека европейской литературы” вышла в свет в переводе на сербский язык книга Эльдара Ахадова “Смысл жизни“ (“Смисао живота”)* . Это тридцать первая книга данной серии. В этой книжной серии представлены наиболее интересные с точки зрения Королевской Академии учёных и художников европейские литераторы. Здесь и француз Луи Эмон, и немец Иосиф Понтен, и итальянец Лука Бенаси, и венгр Иштван Турча, и литовец Антанас А. Йонинас, и украинец Александр Ирванец, и словачка Вера Бенкова-Попитова, и албанец Висар Жити, и другие известные писатели европейских стран.
Редакторами книги избранной прозы Эльдара Ахадова “Смысл жизни“ на сербском языке стали:
– доктор филологических наук Джордже Оташевич,
- доктор филологических наук Миомир Милинкович.
Рецензент книги избранной прозы Эльдара Ахадова “Смысл жизни“ на сербском языке - доктор философских наук Милутин Джуричкович.
Джордже Оташевич автор более тридцати словарей, учебных пособий, учебников и монографий. Он подготовил свыше сорока сборников рецензий и сборников афоризмов и рассказов. Труды Оташевича переведены на на русский, македонский, польский, итальянский и румынский языки. Лауреат нескольких литературных премий.
Миомир Милинкович – автор двухсот двух литературно-критических и научных трудов в бласти филологии и порядка двухсот книг.
Милутин Джуричкович - член Королевской Академии ученых и художников, член Ассоциации писателей Сербии, всемирно известный писатель, чьи произведения переведены на десятки языков и изданы в десятках стран мира.
Благодарю уважаемых редакторов и рецензента за внимание к моему творчеству!
Перевод на сербский язык прозы Ахадова осуществила феноменальная сербская переводчица Даяна Лазаревич (Dajana Lazarevic). И о ней сегодня подробнее…
Есть в западной части Сербии, на берегу реки Сава город, схожий по названию с рекой - Шабац. Здесь, в центре Мачванского округа и общины Шабац в конце XVIII - начале XIX веков произошли драматические события, связанные с войной между Россией, Австрией и Турцией, и героической борьбой сербов за свободу от османского ига. Имя руководителя Первого сербского восстания против Османской империи, основателя королевской династии Георгия Петровича Карагеоргия, которым восхищались Наполеон и Пушкин, неоднократно упоминается в истории города Шабац той эпохи. Именно здесь в марте 1993 года в семье Миодрага Лазаревича появилась на свет девочка по имени Даяна. В возрасте 18 лет она стала автором своей первой поэтической книги “Через пространство и время“. Через пять лет к той первой книге добавились “Пути звездной бесконечности“ ( 2012), “Незнакомец“ (2014), роман “Туманный путь таланта“ (2015), духовная биография “Отец Арсений - вспоминая духовного отца“(2016).
К 2017 году Даяна окончила филологический факультет Белградского университета с учёной степенью магистра. Её собственные литературные произведения и переводы других авторов были многократно опубликованы в различных журналах и сборниках. Стихи и проза Дианы Лазаревич переведены на английский, французский, русский и белорусский языки. Она – член литературного клуба “Crnjanski“ и “Общества Живых Поэтов“ и переводчик поэзии и прозы на английский. награждена сербскими, черногорскими, белорусскими и русскими литературными наградами за активную переводческую деятельность.
При содействии посольства Белоруссии в 2017 году в Белграде на сербском языке был опубликован сборник стихов “Венок“ классика белорусской литературы Максима Богдановича. Стихи на сербский переводила Даяна. В том же году при поддержке “Общества Живых Поэтов“ вышел в свет сборник стихов современных балканских авторов на английском языке. Переводы делала Даяна Лазаревич. В 2018 году Национальной библиотекой Сербии был издан каталог “Сербская литература в Первой мировой войне“, который был переведен с сербского на белорусский язык Даяной. Каталог был представлен на книжной выставке в Минске. За свою неустанную переводческую деятельность в марте 2019 Лазаревич была единогласно принята в Союз писателей Беларуси.
Занималась Даяна Лазаревич в рамках проекта университетской библиотеки «Светозар Маркович» в Белграде и вопросом усовершенствования библиографии знаменитого славянского писателя, академика Ивана Чароты - члена Союзов писателей Беларуси, России и Сербии, доктора филологических наук, профессора, лауреата премии «За духовное возрождение», кавалера орденов Сергия Радонежского и Саввы Сербского...
Сегодня Даяне всего 27 лет, но её профессиональные качества поэта, писателя и переводчика не могут не впечатлять любого, кто интересуется современным литературным миром. Удивительно талантливый от природы человек!

* - АХАДОВ, Елдар, 1960. Смисао живота / Елдар Ахадов ; [превод с руског Дајана Лазаревић]. ? 1. изд. ? Београд : Алма, Сунчани брег, 2020 (Младеновац : Пресинг). ? 94 стр. Ауторова слика; 21 cm. ? (Библиотека Европске књижевности; књ. 31). ISBN 978-86-7974-773-0 COBISS.SR-ID 283414028.
© Copyright for the Serbian edition by
Эльдар Ахадов, 2020
На фотографиях: Даяна Лазаревич, Джордже Оташевич, Миомир Милинкович, Милутин Джуричкович, а также фотоматериалы, связанные с творческой деятельностью Даяны Лазаревич.

В мае 2006 Пауло Коэльо было 58 лет. Утром 22 мая было пасмурно, днём накрапывал дождь и воздух прогрелся до +7, но с утра было не выше +4, а накануне в краевом центре пробрасывал мокрый снег. Из тамбура голубого вагона поезда Москва – Иркутск выглянул невысокого роста улыбчивый мужчина с небольшой седенькой бородкой в тёмной рубашке с очками в одной руке и компактным серебристым фотоаппаратом в другой. Поезд дёрнулся и окончательно остановился. Коэльо накинул лёгкую куртку с капюшоном, поскольку было свежо, и спустился на перрон. Было около семи утра местного времени. В половину восьмого поезд двинулся дальше, увозя писателя и его четвёртую супругу Кристину в Иркутск. Большую часть времени на перроне Красноярского железнодорожного вокзала Пауло Коэльо раздавал автографы и перекидывался репликами с местными журналистами. Посещение Красноярска бразильским писателем было отмечено газетами «Красноярский рабочий», «Коммерсант» и новостным сайтом российских железных дорог.
«Вся наша жизнь - путешествие, от рождения к смерти. Меняется пейзаж за окном, меняются люди, меняются потребности, а поезд все идет вперед. Жизнь - это поезд, не вокзал» - делился Коэльо с читателями своим отношением к перемене мест. Большой любитель путешествий, он полагает, что для того «чтобы жить полной жизнью, надо находиться в постоянном движении, и только тогда один день будет не похож на другой. Риск одного приключения дороже тысячи дней благополучия и комфорта». И в этом я с ним совершенно согласен.
Совершить путешествие по Транссибирской железной дороге от Москвы до Владивостока Коэльо мечтал с 1982 года. В 2006 мечта сбылась. В пути его сопровождала супруга, а также журналисты и издатели со всего мира. На сайте железной дороги после обеда 22 мая уже сообщалось о знаменитом бразильце и повествовались некоторые подробности путешествия: «…в Новосибирске один мальчик шесть часов ждал писателя возле гостиницы. Узнав об этом, Коэльо вышел к нему, обнял и пригласил на ужин в ресторан. На одной из маленьких станций Транссиба Коэльо вышел и спокойно гулял по перрону. Когда его спросили: «Пауло, все-таки ночь, Россия, бандиты! Вы не боитесь?», он посмеялся и сказал: «Я вырос в Рио-де-Жанейро, поэтому в России мне ничего не страшно. Я чувствую себя здесь практически как дома». Компания "Российские железные дороги" специально для турне предоставила писателю и сопровождающим его лицам два комфортабельных спальных вагона.. По словам Пауло Коэльо, единственным его бытовым капризом была возможность ежедневно принимать душ в поезде. Поэтому в данных вагонах имелись душевые кабины. В остальном же, как заметил писатель на пресс-конференции перед началом поездки: "важно в путешествии существовать в тех условиях, которые складываются".
Вот как описывал то краткое пребывание Коэльо на красноярской земле один из моих старших по возрасту и опыту товарищей и учителей лауреат международной премии имени Фазиля Искандера Эдуард Иванович Русаков: «Культовый бразильский писатель, автор всемирно известных и очень популярных в России книг "Алхимик", "Заир", "Пятая гора", Пауло Коэльо прибыл в наш город проездом, совершая паломничество по Транссибу через всю страну. По нескольку дней он провёл в Екатеринбурге и Новосибирске, впереди его ждут Иркутск и Владивосток. Едва сойдя с поезда, писатель объяснился в любви к сибирякам, правда, свидание его с Красноярском продлилось совсем недолго».
В Иркутске и на Байкале Коэльо провёл несколько дней, попробовал копченого сига, рыбные пельмени, байкальскую воду и записал следующие впечатления от озера: "Если вы посмотрите на Байкал, то увидите, что энергию создает движение. Ею надо пользоваться, как и пользоваться общением с людьми. Нужно двигаться к жизни, идти вперед. Мне понравилась самобытность этого региона, и мне приятно, что в окрестностях Байкала нет "макдональдсов" и "пиццы-хат". Поездка по Транссибирской магистрали являлась частью его "паломничества" по миру, которое началось 20 марта и завершилось 22 июня.

Не существует ни добра, ни зла.
И счастье часто там же, где и беды…
Добра ль та сила, что превозмогла?
И зла ль – не одержавшая победы?
Нам истины конечной не познать:
Мир - перемен извечная обитель.
Что б ни случилось завтра, но опять:
Добром себя объявит победитель.
Пока стрела времён не истекла,
Блуждая по артериям и венам:
Не существует ни добра, ни зла…
Не верите?
Готовьтесь к переменам.

Моими литературными учителями, проводниками в мир литературного творчества в хронологическом порядке были:
- Галина Петровна Тихая (в мои школьные годы я посещал литературный кружок бакинского городского Дворца пионеров, 1975-77);
- Михаил Давидович Яснов (литературная студия ленинградского горного института, 1978-83);
- Владимир Азимович Кафаров (Баку, литобъединение «Родник», 1983 - 86);
- Эдуард Иванович Русаков (литобъединение при красноярском городском дворце культуры, 1986 - 90).
Даты примерные, поскольку конкретных я в те времена никак не фиксировал, но периоды жизни связаны с определённым местонахождением в определённые годы. Школу я закончил в 1977-ом году, институт – в 1983, в Красноярске живу с 1986-го.
Каждый из учителей в первую очередь был уникальной творческой личностью, знакомившей меня с океаном русской и мировой литературы, дававшим дельные советы и являвшим собой пример служения идеалам любимого вида творчества - литературы. Судьба их сложилась по-разному: Галина Петровна покончила с собой, Владимир Азимович, уникальный поэт и переводчик, скончался после продолжительного периода болезней, Михаил Давидович, бывший в те годы ещё довольно молодым человеком, ныне – здравствующий классик мировой детской и переводческой литературы, Эдуард Иванович –наш сибирский Чехов, и поныне мой старинный друг и мудрый советчик в трудную годину.
Следует с благодарностью упомянуть не только непосредственных наставников, но и тех служителей литературы, человеческое общение с которыми значительным образом повлияло на моё интеллектуальное и духовное развитие. В период до сентября 1978 такой личностью был для меня мой товарищ более старший по возрасту, но ровесник по духу, бакинский поэт Фархад Кадырлиев. И, безусловно, книга Олжаса Сулейменова «Аз и Я. Книга благонамеренного читателя», все годы моей юности она являлась моей главной настольной. С Олжасом Омаровичем мне посчастливилось познакомиться лично лишь спустя сорок лет, и первое, что я сказал ему при встрече - слова благодарности за ту книгу, за «Аз и я…».
В начале моего красноярского периода жизни, безусловно, на моё творчество повлияло общение с Аидой Петровной Фёдоровой, которая часть своей жизни, как позже выяснилось, провела в Баку.
Любое общение с такими великими писателями и личностями, как Виктор Петрович Астафьев и Тимур Касымович Зульфикаров, оставляет неизгладимый след в душе и влияет на творческий путь. С Виктором Петровичем мы познакомились в 1995 на открытии журнального офиса «Дня и Ночи» и общались время от времени почти до самой его кончины в ноябре 2001, с Тимуром Зульфикаровичем – в 2007-м, когда я прилетел в Москву на церемонию награждения победителей и лауреатов «Золотого пера Руси» в Центральном Доме литераторов, общаемся иногда и поныне, дай Бог ему крепкого здоровья.
Низкий поклон всем моим учителям-писателям и поэтам в мире литературы. Доброго здравия всем ныне живущим. Вечная немеркнущая память ушедшим в вечность.

Было мне, однажды, то ли видение, то ли сон такой: Афганистан. Бурые голые горы и дорога, дорога, дорога... На дороге стоит колонна грузовых автомашин. Между ними догорает бронетранспортёр. Изнутри, из люков идёт чёрный дым. А вокруг кипит бой. Вдоль всей дороги до самого горизонта – бесконечное кладбище взорванных, изуродованных и изрешечённых останков автомашин, брошенных прицепов и цистерн. Возле дороги рисовое поле. На поле лежит обгоревшее тело солдата, лица не видно, обуглившиеся остатки ботинок, явно ломаные вывернутые ноги… тело ещё дышит. Это лейтенант Карпенко. 1981 год. 24 дня назад Саше исполнилось 20. Ему повезло. В отличие от тех, кого не успели достать из БТР. Врачи спасали его три года по госпиталям, больницам, институтам, собирали, сшивали, творили чудеса.

Поговори со мной, трава!
Скажи мне, где берутся силы?
Меня ведь тоже так косили,
Что отлетала голова.
Скажи, подружка, как дела?
Какие ветру снятся дали?
Меня ведь тоже поджигали,
И я, как ты, сгорал дотла.

О той дороге он помнит и поныне. Начиналось всё довольно обыденно.

В пробензиненном салоне
Не такой уж и комфорт:
То поднимет, то наклонит,
То швырнёт тебя на борт.

Колонна должна была доставить продукты людям из Кабула в Гардез. В тот день, 6 ноября, они успели преодолеть около 50 километров.

Под пронзительным взглядом вершин
Я иду незнакомой дорогой,
Начинённой ловушками мин.

«Мы шли в колонне четвёртой машиной. В тот день я был невыспавшимся, сидел, кемарил, потом всё исчезло… Мне крупно повезло. Во-первых, сидел достаточно близко от люка, сразу за командирским сиденьем, над которым — люк. БТР — вообще сложная машина, там много люков, но, если ты от него далеко… Меня всё же вытащили… А тех двоих, которые сидели за мной, дальше от люка, — не вытащили, там сплошной огонь был, невозможно было вытащить».

И те, кто был живее остальных,
Солдат горящих стаскивали в воду –
И тут же принимались за других.

Саша вспоминает: «Вначале, отчего все, кто был в машине, потеряли сознание, — сильный удар снизу, сам взрыв мины, а потом стала гореть солярка, рваться боекомплект… Уже потом, при операции на лёгких, оттуда вытащили много гари, всё это попало в лёгкие. Но меня всё же вытащили оттуда и (снова везенье!) бросили в горящей одежде в жижу рисового поля, потом завязалась перестрелка».

Саламандры не горят в огне…
Ты поведай друг мой Саня-Сандро,
Как в прошедшей жизни на войне
Стал ты человеком-саламандрой!

Александр Николаевич Карпенко – тот самый «Саня-Сандро» - человек-саламандра, как он называет героя своего стихотворения из книги стихов «Ветер ран». Кавалер боевого ордена «Красной звезды» и множества иных достойных военных наград, известный российский поэт, член Союза писателей России, он создал потрясающую по эмоциональному накалу, правдивую, выстраданную всей жизнью талантливую поэтическую книгу.

Я к фляге жадно припадал,
Я грыз кирпич ржаного хлеба,
А ветер штопал и латал
Разорванное в клочья небо.
И стаи мыслей косяком
Меня сносили вниз, к дороге.
Там человек лежал ничком
И холодел на солнцепёке.

Лаконичный мощнейший образ, аналога которому в современной поэзии я лично не вижу. Вспоминается разве что некрасовское «Там били женщину кнутом, крестьянку молодую». .. В данном случае чудовищный образ войны передан Сашей настолько просто и гениально, настолько убедительно, что мне лично понятно одно: подобные реальные образы могут родиться только у очевидца событий.
Прошло уже достаточно много времени после афганской войны. Но для тех, кто был там, это словно было вчера. И это «вчера» никуда не способно исчезнуть. Потому совершенно справедливо наблюдение Карпенко:

Но никогда никто нигде не слышал,
Чтобы вчера покончило с собой.

Переживший войну, чудом уцелевший в ней поэт, безусловно, имеет моральное право утверждать, что не существует абсолютно бесстрашных людей. Страшно бывает всем, поэт находит верные убедительные слова об этом:

В час, когда только пулям не страшно!

Какой бы ни была война, у человека всегда есть право выбора: право на сохранение человеческого достоинства. Поэтому я верю слову поэта-Воина, когда он пишет от имени своего поколения, от имени тех, кто был опалён войной:

Ты прости нас, великая Русь!
Мы чисты перед нашим народом!

Александр Карпенко «Ветер ран» Стеклограф. 2019. ?SBN 978-5-00147-054-0

И реки, как влажные черви,
Скользя и свиваясь, текут,
Сплетая озябшие верви
В единый кромсающий жгут.

И ливни волнуют кромешный
Доселе невидимый мир
И носится ветер потешный,
Молясь за святых и проныр.

Как будто нездешняя птица,
Вот-вот постучится в окно…
Ни с кем ничего не случится,

Ни с кем…
ничего…
не должно

Решил свирепый и кровожадный завоеватель покорить весь мир. Стало его войско нападать на мирные соседние народы. Беспощадные воины разоряли и губили всё вокруг. Удача сопутствовала завоевателю: множество славных царств было разрушено его армией. Приближённые уже начали величать его императором!
Но, однажды, его войско, продвигавшееся по краю пустыни вдоль берега бурного моря, внезапно остановилось. Дозорные сообщили, что перед войском стоит один человек, который преграждает им путь, не разрешая двигаться дальше, и требует встречи с ним. «Приведите его ко мне!» - приказал завоеватель. «Кто ты такой чтобы разрешать или запрещать что-то моей армии?!» - закричал он, когда к нему подвели безоружного бедно одетого старика. Завоеватель не нуждался в ответе безумца, в одиночку пытавшегося остановить целую армию, и всё же прежде чем казнить его, тиран позволил старику произнести ответ.
«Я поэт. У меня самая могучая армия в мире – стихи. Предлагаю тебе сдаться добровольно, распустить свою армию и самому вернуться к мирной жизни без войн и сражений. Довольно проливать кровь».
Завоевателю стало так смешно, что, насмеявшись, он спросил: «И как же твоя армия намеревается победить мою? Мои воины будут сражаться против стихов? Похоже, ты действительно сумасшедший!»
«Моя армия непобедима», - ответил поэт, - «она управляет чувствами, пробуждает в людях совесть и милосердие и побеждает без боя». Так он сказал и внезапно исчез.
Вскоре армия завоевателя без видимых причин начала рассыпаться. От неё отделялись и тут же исчезали, словно песок или вода сквозь пальцы, лучшие бойцы, на чьи способности рассчитывал тот, кто вчера ещё считал себя уже почти владыкой мира!
Наконец, он остался один. Бывший завоеватель медленно брёл вдоль берега моря, вспоминая недавнее прошлое и думая о близкой смерти. Вдруг кто-то окликнул его. Странный старик, непостижимым образом уничтоживший его армию, подошёл и протянул ему книгу: «Это стихи о любви. Почитай их. Они помогут тебе понять смысл жизни».
Старик исчез. А книга осталась.
Человек раскрыл её и начал читать…

* - АХАДОВ, Елдар, 1960. Смисао живота / Елдар Ахадов ; [превод с руског Дајана Лазаревић]. ? 1. изд. ? Београд : Алма, Сунчани брег, 2020 (Младеновац : Пресинг). ? 94 стр. Ауторова слика; 21 cm. ? (Библиотека Европске књижевности; књ. 31). ISBN 978-86-7974-773-0 COBISS.SR-ID 283414028.
© Copyright for the Serbian edition by

"Blind" in Russia is called rain, which falls from the pure blue sky, from the sky without clouds . By ancient belief, such rain brings happiness to people.

BLIND RAIN
A small blind rain was walking in the sky above the earth,
Tripped and started falling somewhere down his head.
He was short and shallow like morning dew.
Ah, how the happy voices laughied at him!..
But all this was so was so fleeting and did not affect his attention,
When he recognized the ground by touching her and became a stream for her.

СЛЕПОЙ ДОЖДЬ
Шел над землею дождик маленький и слепой,
Споткнулся и начал падать куда-то вниз головой.
Короткий такой и мелкий, как утренняя роса.
Ах, как над ним хохотали счастливые голоса!..
Все было так мимолетно и сделалось нипочем,
Когда он нащупал землю и стал для нее ручьем.

RAZOR EDGE
This edge is unsafe,
Don 't walk on it, don 't joke.
Anything will cut like oil,
And alive won 't let you get off.
Maybe you will believe in someone,
You 're going for something:
Brother, this is not your problems,
There 's nothing at the finish line.
And no one will appreciate this move.
And no one will pop up about you.
No luck, no fame, no money -
Nothing but trouble .
But, alas, no curse , no prayer
Unable to turn him away...
He steps on the razor blade,
And the shining path continues to shine.

ЛЕЗВИЕ БРИТВЫ
Это лезвие небезопасно,
Не ступай по нему, не шути:
Что угодно разрежет, как масло,
И живым не позволит сойти.
Может, ты и поверишь в кого-то,
Устремишься за чем-то вослед:
Не твоя это, братец, забота.
Ничего там на финише нет.
И никто этот шаг не оценит.
И никто о тебе не всплакнёт.
Ни удачи, ни славы, ни денег -
Ничего кроме бед и хлопот.
Но, увы, ни хулы, ни молитвы
Не способны его отвернуть…
Он шагает по лезвию бритвы,
И не меркнет сверкающий путь.

Oh, lovely, warm sea!
No wind, no waves.
On the whole aboveground space
No cloud buoys visible,
Only islands of dark greens
With a strip of sand at the water
Yes crabs suffering from idleness,
And traces of escaped lizards
As in the endless summer I enter
Into the still waters of silence,
And glare of elastic light
Runs away from me on the bottom of the sea.

О, дивное, теплое море!
Ни ветра, ни плеска волны.
На всем поднебесном просторе
Буйки облаков не видны,
Лишь острова темная зелень
С полоской песка у воды
Да крабов снующих безделье,
Да ящерок юрких следы.
Вхожу, как в бескрайнее лето,
В незыблемых вод тишину,
И блики упругого света
Бегут, колыхаясь, по дну.