Среди всех видов литературного творчества, сказка занимает своё особое место. С раннего детства она первая вводит нас в мир знаний, доброты, навыков и опыта в повседневной жизни. Но, помимо практических советов и наставлений, сказка уводит нас в волшебный мир фантазии. Изначально закладывает в сознании ребёнка образное мышление, способность чувствовать и сопереживать горе и радость незнакомых людей, пусть пока сказочных героев. Но сказка не только «атрибут» нашего детства. Порой и взрослые, мудрёные опытом мамы и папы, дедушки и бабушки, читая малышу сказку, сами не прочь увлечься и сюжетом, и красотой Слова. А иногда, в свободное время, нет да нет, и кинут беглый взгляд на страницы книги Сказок. Ведь если дети – будущие взрослые, то взрослые – в прошлом дети. И сказка не только дает возможность взрослым отвлечься от житейских забот, но и возвращает нас на время в мир нашего детства, где всё просто, красиво, волшебно.

Олег Ручинский, Украина

"Читателям предоставляется уникальная возможность прикоснуться к живому слову о Сибири и Крайнем Севере, о судьбах сибиряков и северян. К слову, рожденному любящим эти суровые края и этих людей сердцем", — заявлено в аннотации.
Говоря о художественных особенностях прозы Э. Ахадова, надо отметить, прежде всего, ее поэтичность. И неудивительно, так как перед нами проза тонкого лирического поэта. Небольшие по объему рассказы часто напоминают верлибры, в которых есть красота северной романтики, метафоричность, где из каждой частности выстраивается объемная образная картина — словесный пейзаж, готовый к тому, чтоб перенестись на полотно художника:
"Плывут туманы над Нижней Тунгуской. Плывут, плывут. Просвечивают сквозь них долгие, протяжные, словно эхо, берега: где высокие да обрывистые, где низкие да замшелые. Бегут по берегам деревья лесные — лиственницы, березки… Бегут, бегут, прячутся в туманах от ветра осеннего, студеного, непременного".
Так начинается один из многочисленных рассказов, которые можно было бы отнести к стихам в прозе. Ведь ритмика прозы тяготеет к народному стиху, былинам, сказам. Прослеживается параллель с уральской певучестью Бажова, с его персонификацией природных сил: земляная кошка — персонаж сказа "Кошачьи уши" — огонек, напоминающий ушко кота, выходящий там, где появляется сернистый газ; или голубая змейка — персонификация самородного золота.
У Ахадова это может быть "древний, манящий, таежный голос, сказочный голос девки-Синильги" в туманах, которые напоминают человеческие души, или Ерма и Кахтарма, которые "по уши влюблены в удалого красавца Агула" (Саянские реки), или совершенно реальная, но кажущаяся сказочной "юная ненецкая мадонна", покачивающая "колыбель в дрожащем посреди небес вертолете"...

Наталия Лихтенфельд,
"Литературные известия" №06 (98), Москва, 2013г.
Журнал "Дети Ра" №6 (104), Москва,2013г.