Бывают такие ситуации, когда вроде бы все хотели исполнить намеченное, а оно не исполнилось. И виноватых что? Правильно. И виноватых нет. Вот, к примеру, сегодня собирались проехать по намечаемой трассе зимника до места, где проектировщики с геологами и буровиками планируют в скором времени бурить разведочную скважину. От конца существующей дороги до этого места семь километров четыреста метров. Нужно было оценить местность на предмет возможных корректировок местоположения зимника и самой скважины. Вроде бы сделать это за один рабочий день вполне реально. Непосредственно в полевом «рейде» участвовало 12 человек: группа наших проектантов и строителей во главе с Искандером – трое, специально командированные представители подрядчиков из Тюмени и Томска – двое, буровик – Сергей Никифорович, геолог Анастасия Борисовна, водителей внедорожников – трое, водитель вездехода «Трэкол» Валера и я – штурман-маркшейдер нашего импровизированного отряда. Кроме того в действии заочно и полузаочно участвовали инженер по ТБ и ОТ Торчевский, начальница проектировщиков Бессонова, безопасник Сергей Иванович и ребята из службы охраны месторождения Вот сколько народу. Однако, ничего не вышло. Почему?
Версия первая: не хватило времени. Водители у нас из подрядных обслуживающих по договору автопредприятий. Рабочий день у них с восьми, а в семь вечера они обязаны быть в родном гараже. Дольше мы их задерживать не можем, потому как дольше – надо выписывать командировку на них, заранее всё это оформлять и так далее. На такое никто не рассчитывал. Выехать на месторождение можно было бы и в восемь утра, на Борисовна сказала , что с утра у неё планерка и раньше половины десятого – ну, никак. Хорошо. Фактически мы выехали в 9.40. До КПП месторождения доехали в 10.20. И тут выяснилось, что Бессонова заранее не похлопотала о пропусках на месторождение для командировочных товарищей. Целый час был потрачен на поиски Бессоновой, на переговоры с законопослушными ребятами-охранниками с КПП, на поиски телефонов разных ответственных и самого главного начальника по безопасности – Сергея Ивановича, а потом на переговоры с ним. В итоге мы достигли места встречи с «трэколом» (учитывая дорогу от КПП) в 11.30. Машина там отсутствовала и спросить о ней тоже оказалось не у кого. В обычные дни Валера-водитель возил на ней Торчевского, инженера по ТБ и ОТ. Однако, его вагончик оказался запертым. Пока созвонились с Торчевским, пока он пришел лично, пока вызвонил водителя, пока тот из пожарной части добрался до нас: прошло ещё сорок минут. В 12.10 мы пересели в «трэкол» и отправились на конечную точку существующей дороги. Ехали туда час десять минут. В 13. 20 мы стали ждать, когда колеса «трекола» достаточно обмякнут, чтобы сойти с дороги на водянистую почву окрестных болот. Валера 20 минут спускал воздух из шин. В 13.40 мы попытались ступить машиной на сыру-землю.
Тут проектанты-подрядчики начали громко возмущаться и критиковать место начала трассы. И водителю пришлось волочить машину со спущенными колесами по твердой дороге. Естественно, очень медленно. Примерно через час после постоянных препирательств проектировщики выбрали удовлетворившее их место для съезда с дороги мяклого и пыльного «трэкола». Итак, в 14.20 мы всё-таки съехали с известного реального пути и направились к конечной воображаемой точке маршрута – несуществующей пока что в природе разведочной скважине. С восьми утра коту под хвост из шести часов двадцати минут рабочего времени улетело четыре с половиной часа.
«Трэкол» - машина хорошая, хотя и пластмассовая, однако значительно уступает в скорости не только спортивному «Феррари», но и скромному «Порше», а местная тундра по своим дорожным качествам – увы, совсем не похожа на гоночную трассу болидов. Помимо кочкарника, на котором резво перетряхиваются все пассажирские организмы, нас сопровождали озёра, болота и мочажины. Всё это «трэколисту» Валере приходилось объезжать. Километров через пятнадцать мы углубились в желаемом направлении на пару вёрст и заметили на горизонте растительность, похожую на деревья. Вот и первая река. Янгхадута. Неприятное название. Оно напомнило мне о начале февраля этого года, когда мы с доблестным Володей Петровским мучительно искали пункт триангуляции с одноименным названием. Нашли. А потом он и работяга Рашид возле поваленной неизвестными силами здоровенной деревянной вышки перелопачивали кубометры снега в поисках самого пункта – железного столбика диаметром с командирские часы, у которого высота может быть, а может и не быть. И в первый день – не нашли. И во второй – тоже не нашли. И в третий - с миноискателем – тоже не нашли. У нас в горном институте бытовала когда-то вредная, но в чем-то справедливая поговорка: «Тупой, но упорный: иди в горный». Справедливость первого определения вызывает у меня глубокие сомнения, а вот упорства питомцам горного не занимать, это точно. Через неделю на глубине 3,5 метров под снегом мы всё-таки обнаружили столбик Янгхадуты.
Имеется у меня в памяти, правда, и обратный случай. С репером номер 29. Нужно было его найти. Как всегда, срочно и во что бы то ни стало. Местность представляла из себя гладкую промороженную до состояния наста снежную целину. По навигатору, проваливаясь в снег по пояс, нахожу место, где в радиусе трёх метров под ровным снегом прячется маленький репер диаметром чуть больше пятикопеечной монеты. Круг поиска имеет в диаметре шесть метров. Точнее мой навигатор показать не может. Лопаты нет. На дороге неподалёку нахожу металлический сантиметровой ширины уголок длиной метр двадцать. Понимаю, что снег им можно ковырять до весны с нулевым эффектом. Но больше ничего нет. С силой втыкаю его куда попало – просто перед собой. И после первого же «втыка» слышу металлический звон. Попал! Прямо в репер! Для меня - это было шоком. На площади в 28 квадратных метров вслепую попасть железным уголком в «пятачок» под снегом - дикое везение.
Вернемся к событиям у речки Янгхадута. Командированные к нам проектировщики отличались от всех остальных не только своей «гражданской» не спецовочной одеждой, но и довольно неординарной внешностью. Один из них, кажется из Тюмени, разительно и манерами, и внешностью напоминал собой Умного Кролика из старого советского мультика про Винни-Пуха. А второй – бейсболиста-качкА. Этакий крепыш в белой маечке. Все мы – остальные, за исключением водителя, - в рабочих спецовках. Первое, на что обратили внимание «штатские» гости, выскочив из машины у речки, - обилие любимой пушкинской ягоды морошки. Рекогносцировка объекта как-то сама собой естественно начала затягиваться, потому что ягода явно созрела. «Это мы удачно вышли» - виделось в довольных глазах приезжих.
Янгхадута изливается из озера, в которое перетекает помалу другое озеро, а в то – третье. Если рассматривать речку в качестве «водной преграды», то из этого словосочетания слово «водная» следовало бы изъять. Воды в речке местами по щиколотку, а в самых глубоких заводях – не выше колена взрослого человека. Однако, речка умудряется при этом стать для нашего транспортного средства вполне реальной полноценной преградой. Дело в том, что её русло более всего напоминает глубокую противотанковую траншею именно такой ширины, что колесо «трэкола» туда войти – войдёт, а вот обратно уже вряд ли выйдет, если не заниматься , конечно, серьёзными земляными работами. А экскаватора у нас с собой нет. Да и проводить здесь земляные работы мы всё равно права не имеем, это надо земельный отвод оформлять месяцев девять.
В общем, поели морошки и двинулись к промежутку между озерами. По дороге гости заметили стаи куропаток и гуся. Народ ободрился, и «трэкол» погнался за жирным гусём, ленивой трусцой семенившим куда-то в сторону. Не догнали. Но на фото он попал. На месте вытекания Янгхадуты из озера ещё раз остановились. Прямо на месте остановки Валера нашел монету в 10 копеек образца 1952 года, а Искандер – пустую бутылку из-под водки. Явные признаки того, что озеро – рыбное. Как бы отзываясь на наши догадки вдоль озерного берега поверх заросшей травой озерной глади узкой хищной стрелой промчалась за невидимой подводной добычей небольшая щука-травянка.
Между прочим, когда тундра заледенеет и покроется снегом, никаких преград для езды здесь не станет. А сейчас, посреди лета и второе место оказалось непригодным для переезда. По той же причине. То же случилось и в промежутке между озёрами: берега показались Валере слишком крутыми. Солнце клонилось к земле и краснело на глазах. Мы предпринимали безуспешные попытки найти удобное место для перехода ниже по течению. Шел пятый час. В итоге мы продвинулись к конечной точке на пять километров, но, увы, не по планируемой трассе, а гораздо левее её. Реку переехать так и не сумели. Нигде. И повернули обратно.
Виновата ли в этом нехватка времени? Нет. И на завтра могло бы произойти то же самое по результату.
Версия вторая: виноват рельеф местности. Тоже отпадает. Рельеф таков, каков он есть. И принимать его нужно, как данность.
Версия третья: слишком много советчиков. Отпадает. Испробовали все варианты. Не помогло.
Версия четвертая: виновата неподготовленность нашей вылазки. Частично да. Но все старались в меру своих возможностей.
Версия пятая. Виновата техника. «Трэкол» оказался не способен выполнять поставленные задачи. Так, но лишь отчасти. Возможно, что с другой стороны, по другому маршруту, он всё же прошёл бы.
Версия шестая. Виноваты проектировщики. Так они для того и приехали, чтобы ознакомиться с ситуацией на месте и откорректировать планируемую трассу.
Тем не менее, день был восхитительным, а природа – уникальной. Утешение, может, и слабое, но… тем не менее. Главное – не унывать и не вешать носа. И мы всё одолеем.
Версия первая: не хватило времени. Водители у нас из подрядных обслуживающих по договору автопредприятий. Рабочий день у них с восьми, а в семь вечера они обязаны быть в родном гараже. Дольше мы их задерживать не можем, потому как дольше – надо выписывать командировку на них, заранее всё это оформлять и так далее. На такое никто не рассчитывал. Выехать на месторождение можно было бы и в восемь утра, на Борисовна сказала , что с утра у неё планерка и раньше половины десятого – ну, никак. Хорошо. Фактически мы выехали в 9.40. До КПП месторождения доехали в 10.20. И тут выяснилось, что Бессонова заранее не похлопотала о пропусках на месторождение для командировочных товарищей. Целый час был потрачен на поиски Бессоновой, на переговоры с законопослушными ребятами-охранниками с КПП, на поиски телефонов разных ответственных и самого главного начальника по безопасности – Сергея Ивановича, а потом на переговоры с ним. В итоге мы достигли места встречи с «трэколом» (учитывая дорогу от КПП) в 11.30. Машина там отсутствовала и спросить о ней тоже оказалось не у кого. В обычные дни Валера-водитель возил на ней Торчевского, инженера по ТБ и ОТ. Однако, его вагончик оказался запертым. Пока созвонились с Торчевским, пока он пришел лично, пока вызвонил водителя, пока тот из пожарной части добрался до нас: прошло ещё сорок минут. В 12.10 мы пересели в «трэкол» и отправились на конечную точку существующей дороги. Ехали туда час десять минут. В 13. 20 мы стали ждать, когда колеса «трекола» достаточно обмякнут, чтобы сойти с дороги на водянистую почву окрестных болот. Валера 20 минут спускал воздух из шин. В 13.40 мы попытались ступить машиной на сыру-землю.
Тут проектанты-подрядчики начали громко возмущаться и критиковать место начала трассы. И водителю пришлось волочить машину со спущенными колесами по твердой дороге. Естественно, очень медленно. Примерно через час после постоянных препирательств проектировщики выбрали удовлетворившее их место для съезда с дороги мяклого и пыльного «трэкола». Итак, в 14.20 мы всё-таки съехали с известного реального пути и направились к конечной воображаемой точке маршрута – несуществующей пока что в природе разведочной скважине. С восьми утра коту под хвост из шести часов двадцати минут рабочего времени улетело четыре с половиной часа.
«Трэкол» - машина хорошая, хотя и пластмассовая, однако значительно уступает в скорости не только спортивному «Феррари», но и скромному «Порше», а местная тундра по своим дорожным качествам – увы, совсем не похожа на гоночную трассу болидов. Помимо кочкарника, на котором резво перетряхиваются все пассажирские организмы, нас сопровождали озёра, болота и мочажины. Всё это «трэколисту» Валере приходилось объезжать. Километров через пятнадцать мы углубились в желаемом направлении на пару вёрст и заметили на горизонте растительность, похожую на деревья. Вот и первая река. Янгхадута. Неприятное название. Оно напомнило мне о начале февраля этого года, когда мы с доблестным Володей Петровским мучительно искали пункт триангуляции с одноименным названием. Нашли. А потом он и работяга Рашид возле поваленной неизвестными силами здоровенной деревянной вышки перелопачивали кубометры снега в поисках самого пункта – железного столбика диаметром с командирские часы, у которого высота может быть, а может и не быть. И в первый день – не нашли. И во второй – тоже не нашли. И в третий - с миноискателем – тоже не нашли. У нас в горном институте бытовала когда-то вредная, но в чем-то справедливая поговорка: «Тупой, но упорный: иди в горный». Справедливость первого определения вызывает у меня глубокие сомнения, а вот упорства питомцам горного не занимать, это точно. Через неделю на глубине 3,5 метров под снегом мы всё-таки обнаружили столбик Янгхадуты.
Имеется у меня в памяти, правда, и обратный случай. С репером номер 29. Нужно было его найти. Как всегда, срочно и во что бы то ни стало. Местность представляла из себя гладкую промороженную до состояния наста снежную целину. По навигатору, проваливаясь в снег по пояс, нахожу место, где в радиусе трёх метров под ровным снегом прячется маленький репер диаметром чуть больше пятикопеечной монеты. Круг поиска имеет в диаметре шесть метров. Точнее мой навигатор показать не может. Лопаты нет. На дороге неподалёку нахожу металлический сантиметровой ширины уголок длиной метр двадцать. Понимаю, что снег им можно ковырять до весны с нулевым эффектом. Но больше ничего нет. С силой втыкаю его куда попало – просто перед собой. И после первого же «втыка» слышу металлический звон. Попал! Прямо в репер! Для меня - это было шоком. На площади в 28 квадратных метров вслепую попасть железным уголком в «пятачок» под снегом - дикое везение.
Вернемся к событиям у речки Янгхадута. Командированные к нам проектировщики отличались от всех остальных не только своей «гражданской» не спецовочной одеждой, но и довольно неординарной внешностью. Один из них, кажется из Тюмени, разительно и манерами, и внешностью напоминал собой Умного Кролика из старого советского мультика про Винни-Пуха. А второй – бейсболиста-качкА. Этакий крепыш в белой маечке. Все мы – остальные, за исключением водителя, - в рабочих спецовках. Первое, на что обратили внимание «штатские» гости, выскочив из машины у речки, - обилие любимой пушкинской ягоды морошки. Рекогносцировка объекта как-то сама собой естественно начала затягиваться, потому что ягода явно созрела. «Это мы удачно вышли» - виделось в довольных глазах приезжих.
Янгхадута изливается из озера, в которое перетекает помалу другое озеро, а в то – третье. Если рассматривать речку в качестве «водной преграды», то из этого словосочетания слово «водная» следовало бы изъять. Воды в речке местами по щиколотку, а в самых глубоких заводях – не выше колена взрослого человека. Однако, речка умудряется при этом стать для нашего транспортного средства вполне реальной полноценной преградой. Дело в том, что её русло более всего напоминает глубокую противотанковую траншею именно такой ширины, что колесо «трэкола» туда войти – войдёт, а вот обратно уже вряд ли выйдет, если не заниматься , конечно, серьёзными земляными работами. А экскаватора у нас с собой нет. Да и проводить здесь земляные работы мы всё равно права не имеем, это надо земельный отвод оформлять месяцев девять.
В общем, поели морошки и двинулись к промежутку между озерами. По дороге гости заметили стаи куропаток и гуся. Народ ободрился, и «трэкол» погнался за жирным гусём, ленивой трусцой семенившим куда-то в сторону. Не догнали. Но на фото он попал. На месте вытекания Янгхадуты из озера ещё раз остановились. Прямо на месте остановки Валера нашел монету в 10 копеек образца 1952 года, а Искандер – пустую бутылку из-под водки. Явные признаки того, что озеро – рыбное. Как бы отзываясь на наши догадки вдоль озерного берега поверх заросшей травой озерной глади узкой хищной стрелой промчалась за невидимой подводной добычей небольшая щука-травянка.
Между прочим, когда тундра заледенеет и покроется снегом, никаких преград для езды здесь не станет. А сейчас, посреди лета и второе место оказалось непригодным для переезда. По той же причине. То же случилось и в промежутке между озёрами: берега показались Валере слишком крутыми. Солнце клонилось к земле и краснело на глазах. Мы предпринимали безуспешные попытки найти удобное место для перехода ниже по течению. Шел пятый час. В итоге мы продвинулись к конечной точке на пять километров, но, увы, не по планируемой трассе, а гораздо левее её. Реку переехать так и не сумели. Нигде. И повернули обратно.
Виновата ли в этом нехватка времени? Нет. И на завтра могло бы произойти то же самое по результату.
Версия вторая: виноват рельеф местности. Тоже отпадает. Рельеф таков, каков он есть. И принимать его нужно, как данность.
Версия третья: слишком много советчиков. Отпадает. Испробовали все варианты. Не помогло.
Версия четвертая: виновата неподготовленность нашей вылазки. Частично да. Но все старались в меру своих возможностей.
Версия пятая. Виновата техника. «Трэкол» оказался не способен выполнять поставленные задачи. Так, но лишь отчасти. Возможно, что с другой стороны, по другому маршруту, он всё же прошёл бы.
Версия шестая. Виноваты проектировщики. Так они для того и приехали, чтобы ознакомиться с ситуацией на месте и откорректировать планируемую трассу.
Тем не менее, день был восхитительным, а природа – уникальной. Утешение, может, и слабое, но… тем не менее. Главное – не унывать и не вешать носа. И мы всё одолеем.
