Жило-было унылое Полшестого. Никто на него внимания не обращал, никто ему не радовался: ну, Полшестого, ну и что? Усы у него обвисли от грусти, вот-вот расплачется.
Бежало мимо шустрое Время, заметило его, чуть не споткнулось: «Быстро рассказывай, в чём беда? Что случилось?» Начало Полшестого рассказывать, а Время уже убежало, некогда ему слушать. Напала на него Скука. До того скучная, что тоже рассказ не дослушала, уснула вместе с рассказчиком. И привиделся Полшестому крепкий Сон про себя. Только не про унылого, а про весёлого. И все ему радуются, все его приветствуют, словно ждут от него чего-то волшебного. Удивляется Полшестого, спрашивает у Сна: «В чём дело? Может, это не я?» Рассмеялся сказочный Сон и ответил: «Во сне часто бывает то же самое, что наяву, только наоборот. Вот и ты стало Полшестого наоборот. Да ещё Новогодним. Теперь ты Без Пяти Двенадцать. Вот люди и радуются, Нового года ждут. Прячься скорее, сейчас куранты бить начнут!» И Сон весело запел: «На часах уже Двенадцать Без Пяти!..»
Проснулось Полшестого, перевернулось и улыбается, потому что теперь оно – Без Пяти Двенадцать. И всё будет хорошо!

Последний вздох и первый крик,
И то, что вечно между ними, –
Всё происходит в этот миг,
Незавершившийся доныне.
Когда – не важно, стрелок нет -
Ни будущего, ни былого,
Мой давний друг, мой ближний свет -
Невидимый, почти как слово,
Ты улыбаешься в дали,
Но ей ли нас переупрямить?
Не станет неба и земли,
А миг останется - как память.

Северянин – это характер. Северянин – это мировосприятие. Северянин – это расстановка приоритетов. Как выглядит Северянин - не важно. Он может быть высоким и низкорослым, бородатым и бритым, полным и худым. Внешний вид не играет никакой роли, потому что в Северянине важно совсем иное – внутреннее духовное содержание.
Когда заходишь в ничейную охотничью избушку, а в ней не только чисто, но и соль, и мука, и крупа, и подсолнечное масло, всё самое необходимое человеку, имеется. А возле избы – полная дровница с наколотыми дровами, которые сложены не для себя, а для любого, кто здесь окажется, это – Северяне.
Когда в голой заснеженной тундре пять мужиков восторженно рассматривают лыжный след, радуются тому человеку, который его оставил, вовсе ничего о нём не зная, обсуждают всё ли с ним в порядке так, будто здесь прошёл кто-то родной, прикидывая его маршрут и понадобится ли помощь – это Северяне.
Когда в чужом незнакомом доме среди случайных чужих людей забываешь на видном месте кошелёк со всеми своими деньгами, уезжаешь и возвращаешься через неделю, и видишь свой кошелёк нетронутым там же, где оставил – это Северяне.
Когда покрытые инеем незнакомые мужики подъезжают к тебе на снегоходе, проехав Бог знает сколько вёрст по безлюдью, и первое что спрашивают – «есть ли спички?», не для того, чтобы их взять, а для того, чтобы поделиться с тобой, если тебе нужно, - это Северяне…
Вот почему я пишу это слово с большой буквы, а не потому, что это – псевдоним лощёного петербургского поэта, писавшего про ананасы в шампанском.

Перевод на испанский язык - Надежды Коваль

Оригинал:

В Аргентине я был, в Аргентине
Той весною, похожей на осень
После зимнего жаркого лета...
Там по дивным прудам Розедаля
Дефилируют белые птицы,
Как неспешные пары влюбленных
В парке имени Трес-де-Фебреро.
В парке имени Трес-де-Фебреро
В исполинских омбу заблудились
Голоса, словно корни тугие,
Словно Анд обожженые склоны,
Словно мАтэ из устья бомбильи,
Словно осень в цветах джакаранды...
Там чаньяр и железный кебрачо,
Женский мост над глубоким каналом,
Обелиск, Каменита и фикус
Незабвенный, как танго-милонга...
Я гляжу сквозь морозные окна
В белоснежные зимние дали,
И в душе моей струйкой метели
Вьются шорохи воспоминаний:
*В Аргентине я был, в Аргентине...*

В Аргентине я был, в Аргентине
Той весною, похожей на осень
После зимнего жаркого лета...
Там по дивным прудам Розедаля
Дефилируют белые птицы,
Как неспешные пары влюбленных
В парке имени Трес-де-Фебреро.
В парке имени Трес-де-Фебреро
В исполинских омбу заблудились
Голоса, словно корни тугие,
Словно Анд обожженые склоны,
Словно мАтэ из устья бомбильи,
Словно осень в цветах джакаранды...
Там чаньяр и железный кебрачо,
Женский мост над глубоким каналом,
Обелиск, Каменита и фикус
Незабвенный, как танго-милонга...
Я гляжу сквозь морозные окна
В белоснежные зимние дали,
И в душе моей струйкой метели
Вьются шорохи воспоминаний:
"В Аргентине я был, в Аргентине..."

В одной маленькой, но очень глубокой норке жил пещерный лев. Он был очень маленьким, потому что большой там бы не поместился, но настоящим, семейным. У них с мамой и папой была семья. По ночам мама одевала ему косынку, чтобы он никого не пугал своей гривой, и отпускала гулять на улицу. Лев был счастлив и гулял до рассвета.
А если на улице шел дождь или падал снег, то лев шёл в соседнюю норку – в гости к бабушке. Обычно они с бабушкой играли в лото, смотрели пещерный телевизор и пили цейлонский чай.
Вот и сегодня ночью сначала шёл дождь, а потом начал падать снег, только на улицу никто не отпускал, потому что мама потеряла львиную косынку. Какое горе! Лев опечалился, закрылся в шкафу и перестал отзываться. Честно говоря, он там уснул. Но мама так сильно переживала, что пожаловалась папе на себя. Папа её внимательно выслушал, поправил очки на носу, и пообещал завтра же лично приобрести сыну самую красивую косынку в универмаге пещерных львов. Мама так обрадовалась, что побежала рассказывать бабушке какой у неё добрый папа.
У бабушки для мамы тоже были новости: она нашла косынку своего внука. Ай, да, бабушка! Двойная радость. Решили они с мамой отметить такое дело цейлонским чаем с брусничным пирогом. Только обе - на диете к Новому году: худеют. Как быть? Зажмурились и попробовали по ма-аленькому кусочку, а львиную долю возле шкафа с пещерным львом оставили: проснётся – пусть порадуется. Хватит уже огорчаться.
Долго спал пещерный лев, проснулся, как обычно, среди ночи, вылез из спального шкафа, увидел пирог, обрадовался. Решил угостить маму, папу и бабушку. А как? Мама и бабушка худеют к Новому году, а папа пирогов не ест, папа морковку любит. Задумался. И придумал. Принёс тайком пирог в столовую, спрятался под ним и стал ждать.
Пришли в столовую мама и папа. Что такое? Пирог есть, а пещерного льва нигде нет. Вдруг заговорил брусничный пирог:
- Позовите-ка сюда бабушку!
Позвали.
- А теперь съешьте меня втроём, если не съедите, никогда не увидите пещерного льва!
Деваться некуда. Стали есть. А когда всё съели, увидели настоящего пещерного льва. Маленького, но с большим добрым сердцем.

Подведены итоги VII Международного литературного конкурса, посвященного памяти писателя Константина Симонова и 750-летию города Могилёва (2017 год). Целью конкурса являлось привлечение внимания современников к событиям Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.), к героической обороне Могилева – яркой странице в 750-летней истории города, к жизни и творчеству К.М.Симонова, к единению народов в борьбе за мир во всем мире. Конкурс проводился с 1 августа по 1 ноября 2017 года Могилёвским городским отделением Республиканского общественного объединения «Русское общество» совместно с Могилёвским областным отделением ОО «Союз писателей Беларуси», Смоленской и Брянской областными организациями Союза писателей России, при поддержке Посольства Российской Федерации в Республике Беларусь, Представительства Россотрудничества – Российского центра науки и культуры (Минск), Могилевского городского Совета ветеранов, средств массовой информации Беларуси и России. Информационными спонсорами конкурса выступили - сайт Общегерманского координационного Совета российских соотечественников"Русское поле", литературно-художественный журнал «Метаморфозы» (Беларусь) и другие СМИ.
В номинации «Малая проза» (возрастная категория старше 35 лет) второе место было присуждено Эльдару Ахадову. С успехом лауреата лично поздравила председатель Могилёвского городского отделения республиканского общественного объединения "Русское Общество" (Республика Беларусь) Елена Сергеевна Опидович. Церемония награждения победителей конкурса состоялась 1 декабря в Могилёвском государственном университете. Победители были награждены дипломами и подарками. Тем, кто в силу объективных причин не смог прибыть в Могилев, дипломы и памятные подарки высланы по почте. Подробности на сайте организаторов конкурса http://ruso.mogilev.by/index.htm

С детства помню восклицание, которым выражалась крайняя степень чего-либо (удивления, восхищения, возмущения и так далее): «Вай, деде!» Что такое «вай» на Востоке – понятно каждому. А вот почему именно «деде» - я долгое время не задумывался, пока не прочитал о том, что это слово в древности знал каждый огуз, используя его, как обращение к своему духовному отцу.
Недавно, находясь в Баку, проснулся как-то ранним утром от пения муэдзина, призывающего прихожан мечети к молитве. Муэдзин не кричал, а именно говорил слова нараспев. Такое молитвенное пение в исламе называется «азан», а такой муэдзин у тюрков зовётся «азанчи». Я впечатлился утренним азаном и в тот же день написал о нём небольшое стихотворение.
Как известно, в давние времена одни и те же слова, обозначающие одно и то же, в разных местах и у разных народов записывались со слуха, который тоже у всех был разным. Поэтому вполне вероятно, что со словом «азан» огузы были знакомы за много столетий до принятия ислама, но имело оно для них в чём-то схожее, а в чём-то совсем иное содержание. Озанами (узанами) называли огузских сказителей и певцов, сопровождающих свои рассказы игрой на гопузе, древнем струнном музыкальном инструменте. В этом отношении озаны – предшественники ашыгов. Таким образом, озаны – это барды, менестрели и миннезингеры средневекового тюркоязычного Востока. К одним из наиболее известных произведений, которые озвучивали озаны, относится «Китаби деде Коркут». Возможно, один из тех самых «деде», к которым доныне обращаются, приговаривая «Вай, деде!»
Об озанах известно с X – XI веков. Временем возникновения эпоса «Китаби деде Коркут» считается седьмой век нашей эры. Но так ли это? История человечества непрерывна, и огузы возникли не на пустом месте, и тюркская цивилизация тоже не на пустом месте возникла. В одном из сказаний эпоса идёт речь об одноглазом великане Тепегёзе, которого одолел огузский герой Басат. Я не буду приводить здесь эту историю. Она хорошо известна в научных кругах. В 1815 году главу о Тепегёзе, которая называется «Бой (песнь) о том, как Басат убивает Тепегёза, эй мой хан» («басат депе гёзи олдюрдюги бойи бейан едер ханум ей») впервые перевёл и опубликовал знаменитый немецкий востоковед Генрих Фридрих фон Диц. Замечу только что слово «бой» означает не только «песнь», но и размер, то есть, нечто ритмичное, поющееся, имеющее определённый ритм или алгоритм. Дело не в самой легенде, а в происхождении имени её главного отрицательного героя – одноглазого чудовищного циклопа.
Образ одноглазого кровожадного циклопа, убивающего взглядом, многократно встречается в эпосе таких разных по местонахождению и времени существования древних народов, что естественно возникает предположение о его едином происхождении. Перечислю лишь некоторые из мифов на эту тему:
- древнегреческий миф об Одиссее и Полифеме - жестоком циклопе-великане, сыне Посейдона и нимфы Тоосы;
- сказание ирландских кельтов об одноглазом Балоре, предводителе фоморов, правивших Ирландией до прихода племён Туатха де Данаан, и поражавшем врагов смертоносным взглядом;
- ненецкая легенда об одноглазой Малдэнга, чудище Нижнего мира;
- огузское сказание о Тепегёзе – одноглазом великане-людоеде.
Во всех перечисленных случаях речь идёт о чудовищном великане, у которого всего один, но смертоносный глаз. Почему у столь разных народов имеется столь схожий персонаж? Источник этой истории скорее всего один и тот же, а значит, возник он в такую далёкую доисторическую эпоху, когда предки упомянутых народов находились в пространственно-временной близости, достаточной для их общения. Когда же это могло быть?
В начале XIV века историк огузского происхождения Абубекр ибн Абдуллах ибн Айбек-ад-Давадари в небольшой хронике «Жемчуг из истории восславленных» сообщал о том, что в книге, принадлежавшей в VI веке визирю сасанидского правителя Ануширвана Бузург-Мехрую, имелось произведение под названием «Дастан Улухан Ата Битикчи», в которой существовал рассказ о Тепегёзе.
Достаточно ли удалена эта историческая эпоха для того, чтобы возник миф, имеющий общие корни у разных народов? Конечно, нет. Искать надо гораздо глубже. Начнём же поиски с имени персонажа: Тепегёз. «Гёз» - это глаз, «тепе» - холм. Получается глаз холма. Что это за живой смертоносный волшебный глаз может быть у холма? Пещера. Пещера, в которой живут люди из другого враждебного племени. В пещере они разводят огонь, свет которого виден издалека и в ночной темноте, когда можно подкрасться, похож на светящееся око. Смертоносное око, ведь в случае нападения на пещеру, оттуда в атакующих полетят стрелы и копья. И пока этот «глаз» жив, холм не может быть «побеждён».
Термин «Тепе» географически очень распространён. Курган-тюбе ( по-таджикски ?ур?онтеппа). Аджина-тепа (Таджикистан). Паша-тепе, Тепе-Кермен, Тепе-Оба (крымско-татарский язык, территория Крыма). Тилля-тепе (в окрестностях города Шибергана, Афганистан). Гонур-депе (Туркмения). По Азербайджану «тепе» сплошь и рядом: Кюль-тепе, Узерлик-тепе, Сары-тепе и так далее. Кстати говоря, в слове Тель-Авив «тель» - это тоже «тепе» - холм, спросите любого турка, подтвердит.
Обратимся к словарям: «Тепе — тель в северной Иордании Тепе, или Тель (ср. тур. Tepe, ивр. ?? «тэль», холм, курган)». Мало того, «тепе» - не просто холм, говорят словари, а место, где когда-то проживали люди! «Тепе – холм из остатков древних строений и напластований культурного слоя Средней Азии, на Кавказе, Ближнем Востоке, в Индии и на Балканах. Тепе – холм, бугор, вершина. В различных фонетических вариантах (депе, тепе, тобе, тюбе и так далее)».
То есть, под всеми этими холмами можно обнаружить следы человеческой цивилизации!
Наиболее известное тепе последнего времени – Гёбекли-тепе храмовый комплекс в 55 километрах к северу от границы Турции с Сирией, буквально в шаге от территории недавних военных действий! Это самая древняя из крупнейших мегалитических построек на земном шаре, известная на сегодняшний день. Ориентировочно её создание датируется IX тысячелетием до нашей эры, то есть, её возраст сейчас превышает 12 000 лет. Храмовый комплекс состоит из концентрических окружностей, количество которых достигает 20.
Многие из его колонн покрыты рельефами. Звери и птицы изображены настолько мастерски, что высочайшее умение древних художников не вызывает никаких сомнений в том, что же именно изображено. Обратите внимание на абсолютно реалистичное изображение кабана. А теперь посмотрите на птиц, изображённых чуть выше. Кого они напоминают? Это не утки, не гуси, не куры, не лебеди и не фламинго. Учитывая то, что художники нигде на других изображениях не отошли от реальности ни на йоту, могу твёрдо утверждать: перед нами изображение птиц, родственных вымершим маврикийским дронтам (или «додо»). Эти птицы не умели летать, питались фруктами, весили до 25 килограмм и имели рост до 1 метра. То есть, флора и фауна ныне весьма пустынных мест, когда-то 12 тысяч лет назад была совершенно иной.
Учитывая то, что даже львы на Апшеронском полуострове в историческом отношении вымерли совсем недавно (в Х веке н.э.), вероятность того, что родственники птицы додо проживали в юго-восточной Турции 12 тысяч лет назад не кажется мне совсем уж нереальной.
Если принять во внимание всё вышесказанное, то о возрасте начала создания книги «Китаби деде Коркуд» (азерб. Kitabi D?d? Qorqud, тур. Dede Korkut Kitab?) следует сделать следующее предположение: некоторые наиболее архаичные сюжетные линии огузского эпоса родились на заре человеческой цивилизации. Истоки Тепегёза – в Гёбекли-тепе!

Зима-то на Севере – дооолгая. По календарю вроде как и не начиналась ещё. А по ощущениям – ой, не скажи. Вроде, два часа дня, а уже совсем темно. Фонари горят, машины по улицам ездят, фарами шарят, и, хотя снег с неба не сыплется, но позёмка метёт и метёт. Морозно.
Сапрыкин с утра, придя на работу, почувствовал, что недомогает. Просквозило ночью, или воздуха холодного горлом хватанул в спешке, чувствуя, что опаздывает в контору. Бог его знает где. Не важно. Некоторым только скажи, что ты приболел, полдня убьют на выяснения: где да как это произошло. Как будто это и есть самое главное, а то, что болеет человек и ему от таких пустопорожних разговоров лучше не становится, никому и дела нет.
В общем, наученный прошлым опытом, не стал Сапрыкин никому ничего докладывать о своём самочувствии. Авось, чаю горячего попьёт с утреца, да в аптеку напротив выбежит на минутку за опробованным прежде и хорошо себя зарекомендовавшим антибиотиком. Так и сделал. Не забудем, что он, как специалист, и делами при том занимался: на его рабочем столе – два компьютерных монитора с программами, да телефон вечно немолчный, да рабочая почта, да и коллеги с бесконечными вопросами… честно говоря, совершенно некогда болеть.
Но если глаза слезятся и носу уже два носовых платка не помогают, и от горячего чая уже никакого толку нет, надо что-то срочно предпринимать.
Выскочил Сапрыкин на минутку в аптеку: дайте-ка мне мой антибиотик, палочку-выручалочку. От ворот поворот. Новенькая молоденькая шибко грамотная аптечная продавщица без рецепта отказалась продавать антибиотик. Правильно сделала. По закону. Правда, Сапрыкину от того не легче, конечно. Вернулся на рабочее место не солоно хлебавши. М-да. Ситуация. Идти по врачам? Брать больничный? Чтобы досидеться до своей очереди на приём в поликлинике, нужно иметь железобетонное здоровье и стальные нервы. Ни того, ни другого давно уже нет.
Предположим, наконец, ты попадёшь на приём к врачу. И что он тебе скажет? Ничего он тебе не скажет: может, даже и головы в твою сторону не поднять от бумаг. Выпишет кучу направлений на сдачу анализов и на этом всё. А чтобы сдать эти самые анализы, ни железобетонное здоровье, ни стальные нервы в очередях уже не выручат. Чтобы сдать анализы, а потом получить их результаты, нужно быть бессмертным.
Наконец, ты – дважды бессмертный, с железобетонным здоровьем и стальными нервами, снова попадаешь к врачу, если к этому моменту тебя ещё не похоронили родные и не выдавили с работы коллеги-конкуренты, только и мечтающие о том, как бы поскорей занять твоё место. Врач удивлённо замечает тебя и тут же выписывает целую кучу дорогущих лекарств, которых, ну, конечно же, нет, и не было во всех городских аптеках предыдущие триста лет. И не будет ещё триста.
Обо всём этом Сапрыкин прекрасно знал и потому ни к какому врачу ни на какой приём не пошёл. А пошёл в обеденный перерыв в ближайшую овощную лавку – за народными средствами – репчатым луком и чесноком.
Началась вторая половина рабочего дня. Сапрыкин аккуратно, чтобы никто не заметил, очистил от шелухи крупную чесночную дольку, налил себе кружку крепкого горячего чая и запил им небольшой кусочек чеснока, ловко, как он полагал, им откушенного от дольки. Чеснок обжигал гортань, но слезливость глазная и носовая постепенно начала уменьшаться. Сапрыкин работал и потихоньку продолжал свои процедуры. Остатки чесночной дольки таились в ящике его стола, то и дело сокращаясь в размерах.
Однако, через некоторое время запах чеснока заполонил не только рабочую комнату, но и половину этажа. Коллеги, находившиеся рядом, с удивлением втягивали ноздрями воздух и с подозрением смотрели друг на друга. Примерно через час с пятого этажа спустился главный пожарник здания, следом за ним в комнату толпой вошла вся мужская часть отделов охраны труда и промышленной безопасности.
Пожарник с укором посмотрел на Сапрыкина и его товарищей:
- Колбаску молчком хомячите, значит? И не признаётесь, и не делитесь? Может, даже под водочку?
Внутренне содрогаясь от ужаса, Сапрыкин изо всех сил продолжал улыбаться. Только недавно уволили знакомого всему предприятию работника. Двадцать пять лет человек оттрубил на одном месте. Верой и правдой служил. Ни одного замечания. И вдруг по какой-то никому непонятной причине попался на КПП с сильнейшим перегаром. И никто не стал разбираться. Уволили. Никакие заслуги не учлись.
Сапрыкина после чая неудержимо потянуло в туалет. Вышел. Когда он вернулся, в комнате не было никого, а евроокна, несмотря на стужу, были полуоткрыты. Впрочем, проветривание хотя и помогло, но не до конца… он так никому и не сознался.
Вечером, спускаясь по лестничному пролёту офиса, он встретил уборщицу с полным ведром. Та приветливо улыбнулась ему, а потом, уже за спиной, он услышал, как она со вздохом негромко сказала, видимо, самой себе:
- Чесночная колбаса!.. Обожаю.
Слава Богу, завтра выходной. Можно отлежаться.

Северный ты или южный -
Каждому встречному свой.
Всякому времени нужный:
Светлый и вечно живой.
Гляну ли в синие воды,
Неба ли вижу лоскут:
Как сапоги-скороходы
Годы бегут и бегут.
Каждый - урок и награда,
Всюду ты рядом со мной.
Господи, что тебе надо?
Что тебе надо, родной?
Спросишь - молчит и смеётся,
Приобнимая слегка
Яркое доброе солнце,
Впавшие в сон облака.