Вечерний Далянь

Этой поездки мы ждали всей семьей больше недели: экскурсия «Вечерний Далянь». Наконец, наступил такой час. Худенькая стройная гидша китаянка Галя в кругленьких очочках (имя "Галя"условное, как мы понимаем). От нашего побережья до Даляня ехать на автомобиле около часа. Это если нет пробок.

Хань Тын Юань и Ван Куин

Жил-был Хань Тын Юань. И были у него две волшебные руки – правая и левая. Каждое утро, собираясь на работу, он махал левой рукой хризантемам в своем маленьком саду у дороги и говорил им с улыбкой:
- Ца шан хао! Доброе утро!
А вечером, возвращаясь домой, он приветствовал их правой рукой и словами:
- Ва шан хао! Добрый вечер!
Цветы отвечали ему преданной любовью и каждый день радовали своей красотой глаза прохожих.

Желтое море

Первый день в «Дзин ши тане» прошел в хлопотах обустройства, знакомства с отелем и мелких хозяйственных мелочах. Проснувшись на рассвете следующего за этим дня, я решил  поискать дорогу к морю. И пошёл не туда. Понял это километра через четыре: поскольку море явно не должно было находиться так далеко от гостиницы. А кого спросить? Россияне в пять утра почему-то спят. А китайцы – нет. Китайцы уже спешат на работу. Поэтому я подошел  к пожилому рабочему китайцу в оранжевой строительной куртке и попытался жестами спросить у него: в каком направлении находится море.
Вот я старательно изображаю руками лодочку, рыбку, волны, стрелу, знак вопроса... Бесполезно. По-видимому, рабочий человек до того ошарашен столь ранним возникновением перед ним в приморском тумане иностранца, что ни о чем ином и думать не может. Так мне казалось.  Потеряв всякое терпение, в отчаянии,  спрашиваю его по-русски:
- Скажите, пожалуйста, где находится море? Там? – и показываю куда-то рукой.
- Да, да! – внезапно отвечает китаец. 

Поезд к морю

Иду по самой кромке бетонного парапета, над которым то и дело взмывают в воздух и разлетаются брызги жемчужных утренних волн Желтого китайского моря. Утренний океанский прилив. Вдали – покрытый зеленью лесов, обрамлённый крутыми обрывами одинокий скалистый остров и чернеющие на бескрайнем просторе рыбацкие джонки. Шум моря напоминает мне давние стихи:

А поезд плещется, как море,
Дрожит, как голос на ветру,
На ускользающем просторе,
Где всё изменится к утру…

Вчера был он – этот самый ночной поезд Пекин – Далянь, в котором в каждом купе стоял металлический большой чайник-термос для горячей воды, а для каждого пассажира были приготовлены белые тапочки.

Шелковая церемония

Китайская хитрость повторилась в тот день еще раз, ибо нас ждала ещё и «шёлковая» церемония. Ведомые Ли Юань, мы приехали в пекинский музей шелка. Там женщина-лектор в белом халате подарила нам коконы шелкопряда, рассказала о великой древней истории китайского шелка.

Чайная церемония

Ярче всего запоминается первая встреча с тем, чего ты прежде не видел, о чем, может быть, и не знал вовсе. После Запретного города и обеда в пекинском ресторане с плавающими в аквариуме золотыми, серебрянными, красными и пятнистыми рыбками, Ли Юань повезла нас на чайную церемонию.

Таксист

Машина, скрипя тормозами на поворотах, неслась неизвестно куда. Я достал из кармана сложенный листок нашей туристической путевки, где помимо русского на китайском языке было написано то ли название нашего отеля, то ли побережья, откуда мы приехали за пятьдесят километров в центр Даляня. Показал пальцем водителю это название. Продолжая вести машину одной рукой, он вдруг яростно замахал другой, затем на ходу схватил свой мобильный телефон и начал кому-то названивать. разговор был явно жестким. Я мысленно приготовился к худшему. Заплакал ребенок…

Жёлтый рынок

- Ни хао, пхэн йоу! (Здравствуй, друг!).
- Дуо шао чиен? (Сколько стоит?).
Мы общаемся с продавцами всякой всячины. Интересуемся. И отчаянно торгуемся…
- Тола! Тола! Тола, куола! ( Дорого! Дорого! Много! )
На рынках принято торговаться. За это уважают. Торг идёт с переменным успехом до той поры, пока я не произнесу «Тхон-и!» (согласен) или «Бу тхон-и!» (не согласен). В итоге мы («во мэн») непременно сбиваем цену. Иногда вполовину. Но радуемся - не одни: продавцы все равно не в накладе.

В Запретном городе

Тонконогая Ли Юань в потёртых джинсах и серенькой кофте с длинными рукавами идёт впереди и старательно рассказывает истории о дворцах и императорах Запретного города. Но ни «во», ни «чи дзы», ни «ню ар», ни, тем более, шалунишка «ар дзы» (что на руках, что в детской коляске – без разницы), увы, никто из нас не в состоянии расслышать и понять три четверти сказанного ею. Виной тому не только утомленность от позднего ночного прилёта и толпы галдящих туристов вокруг, но и великолепный китайский акцент русского языка нашей славной переводчицы. Слова воспринимаются не как русские, а в основном, просто как фоновая музыка. Тыг-дым-тыг-дым-тыг-дым…

Тяньаньмынь

Самолет приземляется поздней ночью. За стеклом иллюминатора чувствуется невидимая огромность тёмной земли. Вдали светятся разрозненные огоньки. Словно и не гигантский двадцатимиллионный город рядом. В воздухе - пыль пустынь Внутренней (китайской) Монголии. По «кишке» трансформера выходим из самолета и направляемся в здание терминала аэропорта. Путь по нему кажется бесконечным. Идем-идем-идем и едем-едем-едем по лентам пешеходных транспортеров…
За багажом приходится добираться в монорельсовой белой электричке. Позже замечаю, что практически весь железнодорожный транспорт в Китае – ярко белого цвета: и поезда, и электрички.