Главная Контакты В избранное
Подписаться на рассылку "Миры Эльдара Ахадова. Стихи и проза"
Лента новостей: Чтение RSS
  • Читать стихи и рассказы бесплатно

    «    Март 2024    »
    ПнВтСрЧтПтСбВс
     123
    45678910
    11121314151617
    18192021222324
    25262728293031
    Январь 2024 (1)
    Сентябрь 2023 (2)
    Июнь 2023 (3)
    Май 2023 (3)
    Апрель 2023 (1)
    Февраль 2023 (1)

    Популярное

    Новости партнеров

    Реклама

  • ВДОЛЬ БЕРЕГА МОРЯ…

     Опубликовано: 13-06-2010, 13:25  Комментариев: (0)
    Солнце кружило над её головой весь день, весь день, весь день… Она шла вдоль берега синего моря, сияющего пенными улыбками целующих её ноги и тут же почтительно отступающих волн, а за ней на влажном песке, словно в воздухе, возникали и исчезали ее следы. Будто пытались догнать её и рассказать о чём-то очень важном. И не могли – исчезали в песке, как на небе…
    Влажный, солоноватый, тёплый ветерок вился вокруг неё жизнерадостным щенком, стараясь лизнуть в щёку, а она всё уклонялась, смеясь. И лёгкие золотистые волосы, струясь, заслоняли её лицо от ветра.
    Она шла вдоль берега моря, не оглядываясь на пальмы, шелестящие невдалеке, не вслушиваясь в звуки фламенко, вспыхивающие сквозь ветер с ближайшей эстрадной площадки, она видела только край бесконечного моря.

    ПУШКИН И ДУЭЛЬ

     Опубликовано: 13-06-2010, 13:23  Комментариев: (0)
    Сегодня убили Пушкина… Сегодня! Убили!!!.. Пушкина.
    Да, я понимаю, это произошло много-много лет назад. В другой исторической эпохе. И так далее и тому подобное… Но для меня – это случилось только что. Пять минут назад. Я не помню кто сообщил. Я не знаю, как вели себя Данзас, Дантес, Геккерен и другие. Да мне и плевать на это, честно говоря. Убили поэта! Как? Почему? За что? Господи, за что нас убивают? За что нас преследуют? За что?!!
    Открылась река убийств. Тайных и явных. И доведения до самоубийства, что тоже равносильно убийству. Потому что не все ли равно: как меня убивают - пулей, голодом, клеветой, тюрьмой, одиночеством, водкой… Не все ли равно, убийство остается убийством. Пушкин. Лермонтов. Некрасов. Блок. Гумилев. Есенин. Маяковский. Мандельштам. Пастернак. Рубцов. Галич. Высоцкий… Тысячи и тысячи других, менее известных. Тех, кого довели до смерти, тех, кого залюбили насмерть, как не так давно Виктора Петровича Астафьева. Кого просто забили до смерти ногами, как несколько лет назад в январе семидесятидвухлетнего поэта, члена Союза писателей России, Ивана Захарова у нас в Красноярске. Как зарезали в Омске в центре города среди бела дня талантливейшего поэта Аркадия Кутилова...

    В ГОСТЯХ У ВЕТРА

     Опубликовано: 13-06-2010, 13:22  Комментариев: (0)
    Однажды в гостях у березки на высоком холме возле ветра собралась приличная компания: солидная туча с тремя детьми ( два дождика и ливень-непоседа), синички-сестрички, ворона-тётушка, сорока-сплетница, грибов да ягод – и вовсе без счёта – всякого вида, всё, что растёт …
    - Ну. что? – спрашивает туча, - Всех гостей сосчитали?
    - Нет, - отвечает ветер.
    - А кого не сосчитали? Что молчишь?
    - А облака? А звёзды ночные?
    - Какие облака, какие звёзды, когда я здесь? – надулась туча.
    - Только не обижайся, туча, но ты же с детьми в гостях ночевать всё равно не останешься… Им спать надо, а какой тут сон , когда вокруг столько гостей?!– ответил ветер.

    ДЕВОЧКА И БОГ

     Опубликовано: 13-06-2010, 13:01  Комментариев: (0)

    Он не знает, когда он родился и родился ли Он  вообще когда-нибудь или всегда был таким, как сейчас. Он понимает, что такое видеть и слышать. Он  видит и слышит, и знает всюду и обо всём одновременно. Вот только само время ему неведомо. За это его и прозвали бессмертным. Только это не его имя.

    Его называют  всевидящим. И всеслышащим его называют. Ему вообще дают множество имён. Только, вот незадача, имени Его не знает никто. Хотя Его зовут и зовут - каждое мгновение. А он   слышит всех,   видит всех,  знает о каждом, Он всегда где-то рядом.

    И никто из живых не видел Его лица. А Он – вот Он: и каждый день, каждый миг кого-нибудь спасает. И каждый хочет, чтобы он расслышал именно его просьбу. Потому что Он  может исполнить. Он исполняет. И Его зовут всемогущим.

    И вот однажды Ему показалось, что Он чего-то не увидел, не услышал, не знает, проспал. Странно, подумалось Ему, потому что Он никогда не спит, Нет у Него времени спать. Что поделать? У Него ведь вообще нет времени.

    Жил был у бабушки серенький козлик. И потерялся. Пошла бабуля козлика искать. Ходит она медленно. До чистого поля еле добрела. Бродят по полю вольные кони игреневые.

    – Здравствуй, бабушка! Чего ищешь? Кого зовёшь?

    – Козлика потеряла серенького, ищу вот.

    – Нет козлика в чистом поле, бабушка! А в темный лес мы не пойдём. Там волки.

    Шла бабушка, шла и до высоких гор добрела. А там псы муругие ей навстречу.

    – Куда, бабуля, путь держим? Где пропуск? Паспорт? Аусвайс? Ну-ка, назад! За линию не заступать! Проходить по одному! Гав!

    - Пустите, милые, козлика посмотреть! Может, здесь он где-то?

    - Нет у нас в горах твоего козлика. И не было. Ищи его в темном лесу. А нам туда хода нет: чужая  территория, извини.

     Опубликовано: 6-06-2010, 17:18  Комментариев: (0)

    Жил-был Бог Аллах. И пришел к нему Бог Иисус.

    - Ты кто?  - спрашивает Аллах.

    - Иисус, - отвечает Иисус, - У меня папа есть.

    И приходит третий Бог – Будда. Пришел, сел, ноги скрестил, задумался о чем-то крепко и молчит сам с собой. Хорошо  Ему.

    - Ты откуда? – спрашивает Аллах Иисуса.

    - Ниоткуда, я вечный - отвечает Иисус, - меня мама родила. А ты?

    -  И я вечный, - отвечает Аллах, - Милосердный, Всевидящий, Всеслышащий и так далее. Тут всё – моё.

    - А он? – кивнул Иисус в сторону  Бога Будды.

    - Он тоже вечный. Не тревожь его. Ему хорошо.

    Из кустов послышался  девичий смех, затем оттуда выбежал пьяненький греческий божок с маслянистыми глазами, оглядел всех,  и, заикаясь, проблеял: - Ясно, девок тут не было!

    С криком «Ух, я вас найду, найду! Ненасытные вы мои!» блеющий снова исчез в чаще веков.

    - Если Ты – Бог, и Он – тоже Бог, и даже этот, как его… ну, Ты понял, то кто же тогда Бог, если не кто-то  один? – улыбнулся Иисус. 

    - Согласен, - ответил Аллах. – Смотри.

    И они посмотрели. И Бог Будда тоже посмотрел,  не открывая глаз, посмотрел Он. Отовсюду сияли звёзды. И возле каждой звезды  слышалось своё Имя Бога.

    И Бог слышал каждого. И  видел каждого. И всё-всё знал о каждом. И каждому отвечал на его языке. И звали Его Аллахом. И Иисусом звали Его. И Буддой – тоже. И Яхве. И как только Его не звали!     Множество имён Его не имело ни начала, ни конца.   И славили всюду Его и любили . Потому что Он – Бог.

     Опубликовано: 6-06-2010, 17:13  Комментариев: (0)

    Жила-была фея, звали её все очень уважительно: Анастасия Владимировна. Возраст у неё был весьма почтенный, так все и говорили:

    -  Ого-го! Ей уже почти 12 лет! Что же дальше-то будет? Караул!!!

    Вечером грустная Анастасия Владимировна, как  обычно, подытоживала свою жизнь:

    - Ну, вот, опять меня все уважают, играть со мной боятся, здороваются, приседают передо мной, как перед самой важной дамой, так и убегают, приседаючи.  Игра у них новая такая – «присядки» называется.  Дразнят меня, несчастную, а я только в пятый класс хожу, между прочим!..  

    И решила она сразу помолодеть, потому что ей после уроков тоже охота на улицу выбежать, в присядки повеселиться. Приготовила она волшебный отвар из приседынь-травы. Заклинание произнесла:

    - Чуфы-чуфы! Мыр-мыр-мыр!...

    Тс-с-с! Мы не уверены, что нас никто не подслушивает, ведь заклинание тайное! Так и есть. Мышка подслушивала и даже на мобильный телефон снимала Анастасию Владимировну, как она колдует. Вот, бесстыжая! А, ну, брысь отсюда!

    Перепуганная мышка с мобильником заметалась туда-сюда, прыгнула на стол и опрокинула нечаянно чашку со снадобьем.

    - Ах! Я сейчас всё уберу!

    И начала она пролитое снадобье со стола вылизывать язычком, да так шустро, что для Анастасии Владимировны ни капельки даже не осталось. Мышкино пузико раздулось, а сама она вдруг начала быстро приседать и подпрыгивать, так вприсядку и ускакала куда-то. Вот весело-то. Придется опять волшебное зелье готовить. Анастасии Владимировне очень хотелось зареветь от досады, но только она собралась это сделать, как в гости зашла рёва-корова.

    Мычит рёва-корова,  свежего сена просит. Растерялась фея и накормила корову остатками приседынь-травы. Та наелась, убедилась, что сена больше нет, и тоже вприсядку ускакала. А что делать? Не оставишь же гостей без угощенья!

    Потом заяц забежал, морковки попросил. А следом коза заглянула, капусты пожевала. Так время и прошло. Смотрит Анастасия Владимировна на часы: во дворе гулять-играть уже поздновато, пора домашние уроки делать.

    Сделала. Зевать начала. Значит, спать пора. Пошла фея в свою волшебную кроватку. Быстро заснула. Еле кнопку сбоку в кровати успела нажать, как тут же и уснула. Эта кнопка непростая. От неё кровати просыпаются. Дождалась кроватк, когда её хозяйка покрепче заснет, зашевелилась и осторожненько вылетела в окно.

    Любит она ночами под луной над городом кружиться да песенки колыбельные тихонько мурлыкать, пока Анастасия Владимировна почивать изволит. Давайте, и мы не будем ей мешать, подглядывать: отойдем в сторонку от окошечка, а то вдруг проснётся. У фей сон - знаете какой чуткий? Ей-то ведь завтра в школу: хорошие отметки получать, знания свои сказочные показывать.

    Не переживайте, Анастасия Владимировна: Вы ещё очень-очень молоды, и это так прекрасно, столько всего волшебного впереди! Спокойной ночи.

     Опубликовано: 6-06-2010, 17:11  Комментариев: (0)

    Жил-был мозг. Много мозга… Кстати, много мозга – это ещё не  значит много ума, это просто много мозга и всё. Однако, мозг считал, что  раз он большой, то ему полагается думать о чем-нибудь. Не о мелочах, естественно. О великом, о грандиозном, ну, сами понимаете.

    И мозг напрягся. Напряжение росло, а вот ощущения мысли никак не появлялось. Мозг продолжал напрягаться. Начав что-то, увы, он не умел останавливаться.

    Шло время. Зимой мозг  коченел от холода, покрывался инеем и становился похожим на цельный кусок пломбира. К весне он размякал, конечно, а однажды, в летнюю жару даже  и вовсе потёк.

    Со стороны давно уже было видно, что мозгом владеет идея-фикс. И не просто владеет. Идея помыкала им днем и ночью. Она буквально не давала ему покоя. И вот как-то ближе к осени идея-фикс внушила мозгу, что он окончательно созрел, чтобы думать. К осени ведь всё созревает. Идея умолчала  лишь о том, что созревшее может и перезреть, если с ним вовремя не поработать.

    Мозг состарился, одряхлел, впал в детство.  Для него началась, похоже что последняя, не зависящая от времен года, зима. Как только идея поняла это, она хладнокровно ушла. Счастливый ничего не понимающий мозг щурил извилинами ей вслед и беспомощно улыбался.

    И тут с неба пролилось нечто сверкающее, нежное, святое. То, что не по-научному называется благодатью. И попало оно на старенький ссохшийся полупустой мозг. И сделался мозг землей. И поднялись из неё травинки. И проросли цветы. Зазеленели, зашумели деревья, запели птицы, встречая рассвет. Зазвенела, задышала земля ручьями, ветром, озерной рябью. И родилась мысль, прекрасная, как земля из космоса, и полетела она по Вселенной далеко-далеко… И смотрела земля на звезды океанами глаз своих и улыбалась доверчивой  детской улыбкой. И звезды радовались  маленькому мыслящему  живому существу по имени Земля и купались в её водах, то подрагивая на могучей влажной спине океана, то прыгая с волны на волну. И это есть. И это будет всегда. И   ничто не пропадет даром, ничьи усилия, ничьи надежды, пусть самые смешные, самые нелепые, но такие желанные…

     Опубликовано: 6-06-2010, 16:58  Комментариев: (0)

    Она отдавалась любви – легко, свободно, задорно, весело – в общем, с радостью. Её тело вздрагивало от удовольствия и по упругому животу пробегали мелкие волны... Удлинённые полуприкрытые восточные глаза её в полузабытьи сладко улыбались чему-то потаённому своему, чего не высказать и не понять никому. А губы шептали что-то удивительное, древнее , библейское ... «Хатуль, Хатуль...» - шепнула она нежно и встала с постели. Потом они обедали в ресторане . Меню изучалось недолго: голод – не тётка.У неё разгорелся буквально зверский аппетит и она поназаказывала столько вкуснейших блюд, что потом только пробовала их по чуть-чуть, подобно хохлу из анекдота, который якобы сказал: «Съем- не съем, но надкушу!». В ресторане было светло и просторно, сверкало множество зеркал, у каждого стола «на подхвате» дежурил официант в экзотических восточных одеждах.

    После бокала изумительного коллекционного вина её головка немножко закружилась от каких-то своих мечтаний.

    Кто знает, может быть, она представила себя властительной царицей в том старинном дворце, который она видела однажды на фотографии из туристического буклета, случайно попавшего в её обшарпанную комнатку в конце грязного полутемного коридора коммуналки?..

    Никто этого не знает. Но разве нельзя погрезить вот так – хоть немного? Разве это запрещено хоть одним законом?.. И теплые соленые слёзы потекли по её лицу…

     Опубликовано: 6-06-2010, 16:50  Комментариев: (0)
    НЕВИДИМЫЕ НИТИ

    Был у меня в юности один удивительно неугомонный приятель   по имени Глеб Фалалеев. Нас тогда сблизили наши литературные  увлечения. Но в этот раз речь пойдет не о них, а о событии, хранящемся в памяти моей  вот уже четвертый десяток лет…

    Что же так поразило меня в ту пору, что задержалось в памяти на столь длительный срок, несмотря на величайшее обилие абсолютно других, порой чрезвычайно ярких  событий, произошедших в жизни моей за миновавшее с той поры время?  Как бы это проще объяснить?.. Попробую на примере.

    С одной стороны для каждого человека существуют   реальные события, наполненные реальными действиями и людьми, которых он лично видел, знал, с которыми общался. С другой стороны каждый достаточно грамотный человек из книг, из газет, в конце концов - из радио- и телепередач, имеет представление о людях и исторических событиях, происходивших в мире до него и касающихся персон, совершенно недосягаемых для него в реальной жизни, хотя бы в силу разницы существования во времени и пространстве. Человек спокойно живет с четким осознанием невозможности встречи этих двух абсолютно разных миров.

    И вдруг в реальной жизни происходит нечто, перечеркивающее этот сложившийся и осознанный стереотип мышления! И душа человеческая выходит из равновесия. Такое происходит очень нечасто, но все-таки происходит. 

    Так, например, жил я себе не тужил, со школьной скамьи имея определённое понятие о том, что существовал некогда на земле полярный  путешественник Фритьоф Нансен, совершавший разные  подвиги в суровых северных льдах. И умер он давным-давно, и в стране его, в Норвегии, я никогда не бывал, и, увы, возможно уже не буду. В общем: где я - а где он… И вдруг выясняется совершенно случайно, что для одной очень пожилой незрячей женщины по имени Галина Константиновна ( которая посещает мои литературные занятия) оный Нансен – вовсе и не Нансен даже, а просто дядя Фритьоф, потому как будучи в начале ХХ века по какому-то особому случаю в Енисейске, Нансен познакомился и подружился с родным дядей Галины Константиновны, который помогал знаменитому землепроходцу в качестве переводчика. «Ничего себе дяденька!» - подумал я тогда, потрясенно взирая на вполне реальную пожилую женщину, у которой был такой интересный давний знакомый. Так то, что  представляется нам оторванным от реальной жизни фрагментом далекой истории, может однажды почти коснуться и вашей жизни.

    Вот случай вообще недавний. Ходили мы с женой в кинотеатр на премьеру фильма «Адмирал». Фильм посвящен судьбе А.В.Колчака и романтической истории его взаимоотношений с А.В.Тимиревой. В конце фильма рассказывалось о том, что Тимирева была на десятки лет репрессирована в советское время, выжила,  дожила до 60-х годов и едва ли не участвовала в съемках фильма «Война и мир» Сергея Бондарчука. «Любопытный факт» , - подумал я по дороге домой и не подозревая о том, что Тимирева, скончавшаяся в 1975 году, писала стихи и посещала в Москве то же самое литературное объединение, в которое ходил и один из моих знакомых! И они общались между собой, естественно. И тут опять: от истории далекой, как жизнь на Марсе,  давней, как бы абсолютно ничем не касающейся лично меня, вдруг повеяло   дыханием реальности… 

    А соприкосновение с историей через общение с живыми её свидетелями вообще редко кого оставляет равнодушным. Помню, как, затаив дыхание, слушала наша студенческая аудитория в Ленинграде конца 70-х годов, писательницу и переводчицу Риту Яковлевну Райт-Ковалеву, дружившую с Лилей Брик и рассказывавшую нам о Пастернаке и Маяковском не как о бронзовых памятниках истории рассказывают, а как говорят о близких, дорогих людях – о Володе и Боре. При этом, когда она  говорила о Боре, мы слышали, как дрожит её голос. Это был голос сквозь слёзы. Так говорят только об очень близком…

    Итак, возвращаясь к своему давнему знакомому Глебу Фалалееву, должен сообщить сначала то, чем колоритна была его незаурядная личность, анонсированная мной вначале рассказа. Сам о себе он рассказывал такие байки, которые запоминаются поневоле…

    Например, как несколько раз сурово наказывала его мать, работавшая в ночную смену на заводе и пару раз наблюдавшая по возвращении домой такую картину, которая грозила бы любому родителю сердечным приступом.

    Однажды в школьном ещё возрасте, как рассказывал Глеб, ему «посчастливилось» на городской помойке (!) обнаружить настоящий ручной пулемет Дегтярева -  типа ДП-27, с металлическим «блином» сверху. И Глеб не придумал ничего лучше, чем приволочь   смертоносное оружие домой, почистить его, протереть, смазать, зарядить. Всё это он делал в гостиной своей квартиры напротив входной двери. Хлопоты с пулеметом отняли у него столько сил, что он так и уснул за столом, а пулеметное дуло так и осталось направленным на входную дверь. В четыре часа утра пришла мама… После заданной Глебу жестокой трёпки она потребовала, чтобы он немедленно «унес из дома  эту дрянь». Перепуганный Глеб унес. Обратно на помойку. И аккуратно все там сложил возле бачка. Утром, когда ноги сами его понесли мимо школы к той же помойке, он, к своему величайшему огорчению, никакого пулемета там уже не нашел.

    В другой раз Глебушка увлекся Шекспиром. В частности, его потрясла личность Гамлета, принца датского. И не просто потрясла. Гамлет стал его кумиром, его иконой, его альфой и омегой. Стараясь подражать кумиру во всем, Глеб бредил тем, как бы  произнести монолог Гамлета, держа в руке настоящий череп  бедного Йорика. На худой конец, хотя бы просто человеческий череп. Ну, на самый худой – пусть хоть какой-нибудь, но - череп! Увы, черепов на улицах не валялось. Глеб не поленился съездить на мясокомбинат, и где-то там ему удалось-таки раздобыть баранью голову…

    Увы, до черепа ей было ещё очень далеко, а ждать, когда всё произойдет естественным путем,  - это ж ни одно мальчишеское сердце не выдержит!  Глеб начал варить на кухне тухлую баранью голову в чистой маминой кастрюле. В четыре часа ночи пришла с работы встревоженная ужасным запахом в подъезде глебова мать и обнаружила спящего за столом сына перед лежащей на блюде полуободранной бараньей головой…

    Впрочем, всё это я пересказываю с его слов, цена которых для меня сильно пошатнулась после одного случая. Однажды, много лет спустя, я приехал в Баку погостить у родных и позвал Глеба к себе на день рождения. Во время встречи мой давнишний приятель многократно приглашал меня к себе в гости «ровно через неделю в шесть вечера» на шашлык…

    Он так живописал мне вплоть до своего ухода, как он приготовит к моему визиту дымящийся шашлык, какие ещё вина и яства ожидают меня у него в гостях, так долго брал с меня слово не опаздывать и явиться к нему ровно в шесть, что я,  дабы не огорчать старого приятеля, согласился.

    Когда же я пришел к нему через неделю ровно в шесть, как он просил, мне пришлось сначала долго-долго звонить ему в дверь, потом стучать, потом отчаяться и собраться уходить, но… Тут дверь открылась, и передо мной возник заспанный в трико «пузырями» Глеб. Посмотрев на меня, он скучным голосом произнес: «А-а… ты пришел? Ну, что ж… Сейчас я оденусь и мы пойдем покупать мясо для шашлыка. Я заранее не стал брать: вдруг ты не придешь» .  

    Но это было позже. А тогда, в середине семидесятых годов, мы были юными старшеклассниками одной из бакинских школ. И именно Глеб Фалалеев привез меня в поселок Разино, где жила та самая удивительная пожилая женщина, о которой приятель уже прожужжал мне все уши. Звали её Рашель Владимировна Прус.

    Сколько ей было лет в ту пору, не берусь утверждать. Но при всем этом её память поразила меня. Дело в том, что Рашель Владимировна, которая за столом, накрытым белоснежной скатертью с кружевами, угощала нас тогда чаем с вареньем из изящных розеточек, была соседкой по квартире Владимира Ильича Ленина и Надежды Константиновны Крупской в период их дореволюционной  швейцарской эмиграции!

    Рашель Владимировна прекрасно владела французским и немецким. Она продемонстрировала нам с Глебом письма Анри Барбюса. Переписывались они довольно долго.

    Как известно, Ленин писал о нем: "Одним из особенно наглядных подтверждений повсюду наблюдаемого, массового явления роста революционного сознания в массах можно признать романы Анри Барбюса: "Le feu" ("В огне") и "Clarte" ("Ясность"). Анри Барбюс до самого конца жизни собирал материал для большой биографии В. И. Ленина, но так и не успел завершить эту работу. Барбюсом совместно с А.Куреллой было составлено предисловие к французскому изданию ленинских  "Писем к родным", опубликованных в 1936 году. Самого писателя к тому времени уже не было в живых. 

    30 августа 1935 года во время поездки в СССР при довольно туманных обстоятельствах он скончался. Впрочем,  внезапной кончиной в те годы нас теперь вряд ли можно удивить.

    Вот и отец Рашель Владимировны, заразившийся революционными идеями часовых дел мастер, после революции вернулся в Россию, видимо, полагая, что партия учтет его эмигрантские заслуги и личное знакомство с вождем мирового пролетариата.  «Канэшна», учли! Прус был арестован и умер в тюрьме. Вдруг вот тяжело заболел и сразу умер прямо в камере за одну секунду. Понятно - почему так внезапно болели и умирали тогда? Понятно: увы, не все выдерживали пыток и доживали до суда.

    Дядю Володю и тётю Надю Рашель Владимировна помнила довольно хорошо. На Циммервальдской конференции, случившейся 5 - 8 сентября 1915 г, в зале, где проходило собрание, было душно и жарко. Маленькая Рашель, сидевшая на коленях у дяди Володи, норовила улизнуть от него при всяком удобном случае. Конечно, мы поинтересовались почему. Женщина ответила просто, не по-революционному: от дяди сильно разило пивом, он был раздражен и много говорил.

    Действительно, ему пришлось много говорить. Дело в том, что, как напишут позже: «Конференция, которая ставила себе целью объединить все революционные элементы социалистического движения, оказалась далеко не однородной по своему составу…» В общем, у Ильича были проблемы.

    Вообще, жизнь Ульяновых в Берне, складывалась не очень удачно. 5 сентября (по старому стилю 23 августа) 1914 г. Ленин выехал в Берн  и переехал в Цюрих в феврале 1916, где жил до апреля (по старому стилю до марта) 1917, то есть до самого отъезда в Россию.  По сравнению с   низкими ценами и дешёвой жизнью, к которой Ульяновы  привыкли в Польше в 1912-1914 годах,   бернские цены времен первой мировой войны просто удручали.   Жили они чрезвычайно скудно, довольствовались простой одеждой и обстановкой. В швейцарской экспозиции музея-квартиры представлены предметы, принадлежавшие тогда  В. И. Ленину и Н. К. Крупской: чернильница, стакан с подстаканником, ложечка для заварки чая, столовые ножи… Основным средством существования для Ульяновых служили литературные заработки, но политические антивоенные статьи и книги в то время не то что продать – даже издать было не очень непросто. Ленин писал: "О себе лично скажу, что заработок нужен. Иначе прямо поколевать, ей-ей!! Дороговизна дьявольская, а жить нечем".

    Здесь же, в Берне, скончалась теща дяди Володи, которую супруги пытались лечить. Одним из местных адресов Ульяновых  был Диетельвег, 11…

    Крупская вспоминала, как они с мужем  побывали однажды в Берне на  спектакле по пьесе  Л.Толстого «Живой труп»: «Хоть шла она по-немецки, но актер, игравший князя, был русский, он сумел передать замысел Л. Толстого. Ильич напряженно и взволнованно следил за игрой»

     Это был достаточно редкий случай, обычно же дяде Володе не нравились пьесы, на которые они ходили, и после первого же действия Ульяновы покидали зрительный зал. Супруга вождя  с иронией и сожалением пишет: «Над нами смеялись товарищи, - зря деньги переводим.»

    Кстати, позже, именно туда, в Берн, по регулярным сообщениям русской разведки (есть документы и по этому поводу, не буду их здесь приводить: слишком много и скучно) неоднократно приезжал Ленин из Цюриха  для тайных встреч в германском посольстве…

    Рашель Владимировна оказалась чудесной гостеприимной женщиной, нисколько не озлобившейся на судьбу, несмотря на то, что жизнь прожила тяжелую до чрезвычайности. Помню её улыбку и слова о том, как довелось ей в конце жизни вновь посетить места своего швейцарского детства. На швейцарской границе один из служащих на всякий случай, не надеясь ни на какой ответ спросил её: «Шпрехен зи дойч?» Старушка улыбнулась и бодро ответила: «Натюрлих!»

    Невидимыми нитями пронизано настоящее прошлым. Мы часто не замечаем их,  ещё реже  задумываемся об этом. Но именно они дают нам право считать эту жизнь – вечной…

    [b][/b]