Поскольку победители конкурса уже известны, тайно голосовать не обязательно . Итак, голосуют все участники! Напоминаю, что голосовать можно за любое количество стихотворений, в том числе и за своё. Но один раз. Набравший наибольшее количество голосов получит суперприз: 10 книг Эльдара Ахадова в печатном (бумажном) виде и признание своих коллег – участников конкурса...
1
Кленовый пожар
Пожар кленовый вспыхнул на земле,
И опалил осеннею печалью,
В той сырости необычайной,
В туманной предрассветной мгле.
Насыпал в широту дорог,
Горящие как пламя листья,
Как чьи-то скомканные письма,
Что вспыхнули от боли строк.
Гася случайные шаги,
В той пустоте пространств туманных.
Заполнил утро звуком странным,
Течением времен реки.
2
Сыграй мне, братишка, на старом баяне
Как путник усталый в ночи
Бреду, одиноко в белесом тумане
На свет поминальной свечи.
Сквозь память и время, сквозь чувства и мысли
Сквозь света и тьмы череду.
В надежде на встречу с далеким и близким
Устало в тумане бреду.
Сыграй мне, браток, про шаланды кефали,
Дорожную пыль и бурьян.
Венок чистых звуков в глубокой печали
Возложит твой старый баян.
И грустная песня о тонкой рябине
Вернется ко мне сквозь года,
Но в детство дорогу, « до самого тына»
Увы, не найти никогда.
Сыграй мне, братишка, про зимнюю вьюгу,
Про то, как подковой звеня,
Уносят, безжалостно, брата и друга
Три белых жестоких коня.
Сквозь память и время бреду в покаянье…
Сыграй мне, братишка, на старом баяне…
3
две цифры, две надежды, два стиха
две цифры, две надежды, два стиха,
две капли на окошке - дождь, роса ли -
всё то, что мы когда-то написали,
в конечном счёте небыль, шелуха.
cпит парус, и мечта, как полтергейст,
забилась в самый дальний вздох комода,
её не сыщешь в это время года,
стабилен результат при смене мест...
и то, что доказать нельзя порой,
помимо нашей воли существует,
кипит, как переполнившийся улей,
и жалит, словно обозлённый рой...
но в белизне нетронутой листа,
но в облаках не тронутых закатом,
в огне раздольном, вольном, языкатом
родится суть, о, поздно, ведь оста-
новить мгновенье счастью не дано,
и, облачившись в нежность крепдешина,
там красота мерцает из кувшина,
которому слепить забыли дно...
и всё: судьба беспомощно глуха,
свеча, дрожа, по мне слезу уронит,
лишь звёздный след на хмуром небосклоне,
две цифры, две надежды, два стиха...
26.08.2003
4
На Алтай румяный вечер с гор спустился,
Из ручья прохлады ключевой напился,
С ветерком по саду погулял немножко,
Заглянул тихонько в милое окошко,
Из ладошки вылил музыку покоя,
С пряным ароматом мяты и левкоя,
В небе звёзды вышил перламутром сочным
И уснул в объятьях тёплой летней ночи.
5
*******
Шумят ветра, шумят ветра о прошлом,
Сметая тени отыгравших дней.
Заброшен двор – где я всё детство прожил,
Среди таких же радостных детей.
Так пусто здесь и на душе так тесно.
Кончается сорокадневный пост.
Здесь, как и я, на грех меняя детство,
До срока вспыхнул цветом абрикос.
Здесь, как и мне, никто ему не скажет:
Что ранний цвет ветрами будет сбит.
Наш первый цвет, как он для жизни важен:
Он учит нас по-своему любить.
… И сын чужой бежит неосторожно,
И мать идёт – я с ней когда-то рос.
Шумят ветра, шумят ветра о прошлом,
Кончается сорокадневный пост.
6
Бобино золото
Бобина боба за ней отдала хрусталь,
И подстаканники из мельхиора, и красный резной буфет.
А комиссар (раньше он был золотарь)
Требовал золото и наставлял пистолет.
Бобу кормили солёной селёдкой и не давали пить,
Бобу в тридцать девятом едва не скормили вшам.
Боба тогда очень хотела жить.
Крепко была приколочена к телу её душа.
Бобу поставили к стенке, стреляли на рикошет.
Боба лежала в камере, вся в крови;
Бобой ещё немного покормят вшей.
На бобу непросто будет уже давить.
Время бежало, боба жила в любви,
Потом сорок первый грянул, как с неба гром.
На стареньком фото - сын её - фронтовик,
Красивый еврей, погибший в сорок втором...
Было ли бобино золото, не было ли его...
Что бы случилось, будь комиссар добрей...
Моя прапрабабка. Не знала её живой.
Но я не люблю комиссаров и золотарей.
Было ли бобино золото? Было. А может нет.
Но говорят, в огороде в нашем закопан клад.
Стоит под навесом бобин резной буфет.
Боба хотела жить. И она жила.
7
Первый снег
Первый снег пошёл, осенний,
Настоящий белый снег.
Без фанфар, без потрясений,
Так зима берёт разбег.
Первый снег, он только глянет,
Послан, как дела узнать.
Весь успели ли земляне
Урожай с полей убрать.
Всё осмотрит зорким глазом,
Смогут люди в стужу жить?
Возвратившись, должен сразу
Всё хозяйке доложить.
Ей совсем не безразлично,
Как её придут встречать.
Если вежливо, прилично,
Будет снегом посыпать.
Снегом все зима укроет,
Рощи, сад, луга поля.
Пусть никто не беспокоит,
Пусть спокойно спит земля!
07. 10. 2015 г.
8
БОЛЬ
Не считаю за рай шалаши,
не стремлюсь из огня да в полымя,
но со дна моей грешной души
всплыло вдруг подзабытое имя.
Даже образ. В тумане, но все ж.
И клочки кой-каких иллюстраций.
Интернет не всесилен, но гож
сокращать километры дистанций.
Рад, что фото ее откопал
из известной всемирной траншеи…
В эти губы ее целовал
( когда были они посвежее).
Вроде тот же задумчивый взгляд…
Покажусь, он скользнет равнодушно.
Так летите же годы назад
с быстротою такой же. Мне нужно.
9
Ты была в этой жизни эпизодически,
Только ярки мгновения эти и красочны,
Я тебя не узнал, толком – фактически,
Тем не менее встречи были загадочны.
Помнишь первую встречу – как поэтически,
Ты была в украшениях, вместе с гитарою,
Вот тогда я и понял – возможно кармически,
Что мы связаны чем-то частицею малою.
Согласись что немногие так вот увидевшись,
Видят что-то знакомое, на подсознании,
И расходятся молча совсем ненасытившись,
Ведь дороги другие немыслимо дальние.
Был роман, мы играли в нем роли заглавные,
Были счастливы, может быть были влюбленными,
Только кончилась сказка и дальше мы разные,
Населяем страницы книг многотомные.
Только радует - хоть, и в разных изданиях,
У тебя где-то фентези, мне беллетристика,
Наконец то насытил жажду познания,
А тебя окружает любимая мистика.
Все равно есть страницы, когда мы встречаемся,
Не сказав ничего друг другу расходимся,
Где-то любим, страдаем, воюем и маемся,
Только разной дорогой идти нам приходится.
10
Замерзла душа от попытки согреться о тело.
Закрасила символ и цвет устаревшей ошибки.
Тушила туше всё, что долго и глупо горело,
По мёртвому берегу бег, в берег вмерзшие рыбки…
Ладонями клена по панике шлепать, вздыхая,
Как вечный есенинский стих во вселенской воронке,
Закручен спиралью допытливый ум самурая,
От громкости мыслей его разлетелись вороны…
Запуталась льдом простыни, как змеёй Клеопатры.
Укутала бёдра, как белого дыма колечком.
Застыла кораллом в слепом ожидании кары,
Быть может, на ночь, а, быть может, на целую вечность.
11
Одинокий фонарь
Стою я на бульваре у дороги,
и так тоскливо иногда бывает,
я лишь фонарь, я очень одинокий,
меня совсем никто не замечает.
Проходят дни, меняются сезоны,
а я стою, стою в дожди и грозы,
то пыль глотаю, то дышу озоном,
то замерзаю в сильные морозы.
День тянется так медленно, тоскливо,
лишь вечером я наполняюсь светом,
луна мне с неба улыбнется мило –
я с нетерпеньем жду ее привета.
Вот так с моей подругою луною
мы путникам дороги освещаем,
и все же я чуть–чуть горжусь собою,
есть польза в фонарях, мы это знаем.
12
Есть в мире правда льва и правда лани
Есть в мире правда льва и правда лани,
Стальной косы и нежного цветка –
Быть жертвою, рождённой на закланье,
Иль лезвием холодного клинка.
Но нам, носящим званье Человека,
Стезя иная Господом дана –
Душою к небесам расти до века,
Отмеренную чашу пить до дна.
Пути Добра и Зла в судьбе единой
С рождения до смерти сплетены,
И мы не раз, как воин из былины,
Перед выбором нелёгким встать должны.
Нам сребреники взять не раз предложат
В обмен на жизнь в довольстве и тепле,
И разум клеветою потревожат
Завистники, погрязшие во Зле.
Знай, каждому из нас Небесный Гений
По мере сил земных отвёл удел,
Чтоб мудрости хватило для решений,
Смирения и мужества – для дел.
Ведь Человек – не лань и не растенье,
Не лев и не стальное остриё –
Так будем же достойными спасенья,
Храня Предназначение своё!
13
Осень
По пустынным улицам города,
По уставшим его площадям
Бродит ночь, тишиной околдована,
Звезды ей припадают к ногам.
Месяц облаком серым укутался,
Бросил ветер скитанья свои.
Видно, очень по песням соскучился,
Что чуть слышно звенят у реки.
Не похожа на пышную модницу,
Нет в ней красок из алой зари.
Ночь – природы неброской заложница.
Да помощница чарам любви.
Бродит ночь по уснувшему городу.
По уснувшим его площадям.
Вот уж солнышко лучиком пробует
Дверь для утра раскрыть тихо нам.
Ночь уйдет незаметною поступью,
Чтобы снова вернуться сюда.
Звезды гаснут серебряной россыпью,
Прячут мягкие их облака.
14
У ЛИМАНА
Звенит тростник… Он пожелтел, иссох,
Он мертв… А жизнь ликует, -
Я слышу трепет поцелуя,
Рывок - и сердца раненого вздох.
Лежат пласты тяжелые камней,
Тропа, следы зовут куда-то,
Тростник поет в огне заката:
В пожаре осени сгорать и мне…
Зима. Зима. Все порастет быльем.
Следы размокнут, станут глиной.
И только ветер над долиной
Пусть в будущем напомнит о былом.
И кто-то вновь расслышит тихий вскрик,
И обернется: разве ветер?
И боль замолкнет без ответа,
И снова мертвый запоет тростник…
15
Про овечку
Если б я была горою
из гранита и асбеста,
я б гляделась горделиво
в безвоздушный окоём,
и, кристаллами сверкая,
в платье снежном, как невеста,
я не сдвинулась бы с места.
Я б стояла на своём.
Если б я была горянкой,
я бы песню песней пела,
и как маков цвет пылала,
и на свадебном пиру
я б шашлык хрустящий ела,
и монистами звенела,
подливая в звонкий кубок
цвета крови Хванчкару.
Если б я была овечкой,
я бы думала о вечном.
А о чём ещё мне думать,
глядя в пляшущий костёр?
Чтобы ухало сердечко,
чтоб свивалась шерсть в колечко,
чтоб устойчив был треножник,
чтобы ножик был остёр.
16
Не нужно длинных предисловий
и затянувшихся прощаний,
Пусть неизбежное свершится,
а если кончится, то враз,
Подхватит музыка пусть слово
волной несбыточных желаний,
И как любовью нас коснётся
одна из спетых ею фраз.
И бесконечным будет время,
пока протянутые руки,
Как две встревоженные птицы
сквозь ночь для встречи полетят,
И в тёмном небе затихая,
волной вернутся эти звуки,
Ещё раз вечный повторяя
в пространстве музыки обряд.
Неважным станет всё, что было,
и всё равно, что будет с нами,
Пока мы смотрим друг на друга
и длятся музыка и взгляд.
Пьяны друг другом мы сегодня
или заслушались стихами,
В которых музыка блуждает,
как невесомый аромат.
17
СОН
Свою измученную душу
Я разложил пред взором Бога.
Ответил он дыханьем ветра -
У КАЖДОГО СВОЯ ДОРОГА.
18
Осенняя вьюга
Листья разноцветные пополам с грибами
У меня в корзине сердце веселят.
Ни тропы, ни стёжечки, шорох под ногами,
И травой прикрылись выводки опят.
Ах, как славно дышится воздухом прохладным,
Сладкой прелью пахнут ворохи листвы,
Буйно дует ветер, а на душе отрадно,
И не застят тучи неба синевы.
Выхожу я из лесу на раздолье луга,
И в немом восторге чуть остановлюсь.
Красок переливы, да лиственная вьюга.
Как прекрасна осенью золотою Русь!
19
Не устану долго жить!
Пляшут в лужах пузыри,
Дождь утратил чувство меры-
Претендует на премьеру,
Исполняя попурри.
Мокрых звуков не боюсь,
Вместе с дождиком играю,
Струны струй перебираю
И мудрее становлюсь.
Я потом дождем прольюсь,
Чтоб за ним цветы и травы.
Не юнец, но и не старый-
Быть водой не тороплюсь
Мой последний летний дождь
Упадет с небес не скоро.
Много раз ещё поспорю,
Он ведомый, я же вождь.
Как когда-то, босиком
Побежим по лужам двое
Вслед за радугой крутою
И веселым ручейком.
Задохнусь, остановлюсь
Грязный, мокрый и счастливый,
Переполнен свежей силой,
Как ребенок, нашалюсь.
Будет вслед земля парить,
Солнце в лужах отражаться,
Бесконечной жизнь казаться.
Не устану долго жить!
20
Мальчик из Бабьего Яра
Во время известной трагедии спаслись 29 человек
Спустя 74года
Здесь не был я с тех пор ни разу,
но в сны приходит ужас тот:
конвейер смерти без отказа
губил обманутый народ.
Безцеремонно всех раздели,
сорвав одежды донага...
Мы попрощаться не успели ‒
до края жизни полшага.
Под пулемёты встали вместе
друзья, соседи, мама, я.
Творили изверги бесчестье ‒
убита здесь моя семья.
Под грудой тел лежал прижатый
но всё же выполз и сбежал.
Приоткрывались двери ада,
но, к счастью, я в них не попал.
Трубят убийцы: это враки,
про Бабий Яр и Яр Сухой.
Евреи сами шли в овраги...
Я не единственный, живой
свидетель буйного разгула,
когда вершила свора суд.
Успела мама- в ров толкнула
в надежде, что меня спасут...
Не приходил сюда ни разу.
В живых немного нас, сирот.
По изуверскому приказу
здесь убивали мой народ.
21
* * *
Вдыхая небо
Выдыхаю слово
22
Может... язык умер... И схоронил слова...
И междометий сумрак только и есть — сказать.
Да и они — излишек, если по «существу».
Тише, душа... тише... дурой, видать, помру...
Если вдвоём людям не о чем говорить,
Может, душа — студень... ей по бумаге плыть...
Может, душа — облак... пьяной ночи обвал...
Может, чего осколок... может, чему дрова...
К жизни не присобачить, телу не пособить.
Боже... о чём я плачу... Я же хочу любить...
Как.. только звёзды знают, а ещё - звездочёт.
Чьи-то собаки лают - то караван течёт...
23
УРАЛЬСКИЕ САМОЦВЕТЫ
На лесистом обрыве узор малахитовых веток
И серебряный снег, а закат, как рубины, багров.
Здесь рождает Урал на острожной крови самоцветы
И сурово растит знаменитых своих Мастеров.
Здесь на белых камнях белопенные горные реки.
Можжевеловым дымом потянет из глуби времён
И давнишние сказы струятся туманом сквозь веки -
Легендарной Хозяйки неслышная поступь, как сон.
Над пещерой Сезама земля полуночная стыла.
Здесь поэтам огранки известен секрет мастерства.
Вот и кажется мне, будто сказочный мастер Данила
Не покинул доселе былинные эти места.
У Данилы в руках чётко множатся нежные грани.
Как живая душа тлеет в камне, внутри, огонёк.
Пальцы Мастера чуют, каким благородным сияньем
Удивит знатоков и порадует вечный цветок.
Этот радужный свет испокон украшает природу.
В самоцветах характер, судьба, родословная, стиль…
Красота из потёмок взлетает к небесному своду,
На панбархате ночи оставив алмазную пыль.
24
Звезда
Зачем звезда ты светишь ярко?
Даря свой свет толпе безумной.
Зачем тебе себя не жалко?
Ведь ты одна во мгле безлунной.
Тебя терзает лютый холод,
Как будто иглами пронзает,
И где-то рядом бродит Воланд,
Князь тьмы, концом тебя пугает:
Вот он тебя роняет в бездну,
Вот свет теряешь на мгновенье,
Но не сломить ему благую веру.
В звезды высокое значенье:
Давать надежду путнику в пустыне,
Что в ней дорогу потерял,
И короблю не утонуть в пучине,
Коль шторм его компасы посбивал.
Вот для чего мерцает ярко,
Даря свой свет толпе безумной.
Вот почему себя не жалко,
Когда погаснет ночью лунной!
25
Не бросайся в прошлое, как в море…
Не бросайся в прошлое, как в море,
А в отсеке памяти храни.
Было счастье, радость или горе –
Никому про то не говори.
Пусть лежит святыней, как реликвия,
Чтобы пыль на полочке была.
И чтобы не стать карете тыквою,
Что на бал по юности везла.
Пусть крестом ли, гладью или петелькой
Дарит память вышивку на миг –
Простенькую, старую, с отметинкой –
Больше не встречала я таких.
Пусть ажур плетет под самым сердцем –
Прикасаться пальцами нельзя…
Что же это: солью или перцем
Память мне намазала глаза?
А сама бежит, бежит строкою,
И сквозь слезы буквы не прочесть…
Прошлое, ну что же ты такое?
Что же ты на самом деле есть?
26
МОИМ ЗЕМЛЯКАМ
Нас шутница- судьба
Разметала по свету...
Попривыкли, обжились,
Родней обросли...
Но затихла в душе,
Притаилася где-то
Грусть-тоска по клочку
Драгоценной земли…
Той земли, что служила
Для нас колыбелью,
Где мы плакали, пели,
Смеялись порой...
Где простые пески
Были мягкой постелью,
Где стояли друзья
Друг за друга горой...
Но друзей не догнать!
Только в письмах – приветы...
И в родные места
Не вернуться назад...
Мать- Отчизна моя!
Твоим солнцем согреты,
Будем жить, вспоминая
Твой ласковый взгляд!
27
Северный город с белыми птицами
снится опять и опять.
Светлые улочки с добрыми лицами
не устаю вспоминать.
Низкое небо , закаты багровые ,
солнце, как огненный мяч...
белые лебеди, белые ночи,
все это наше, спрячь...
Воздух наполнен свободой и свежестью,
лето здесь будто бы сон,
север окутает тайной и нежностью
если в него ты влюблен.
Небо бескрайнее дарит забвение,
сердце быстрее стучит,
если поймаешь за хвост вдохновение,
столько всего совершишь.
Сочная зелень, поля Иван - чая,
белый как сахар песок,
я подарю тебе ключик от рая
в этот земной уголок.
28
ЖАСМИН
Пусть вечно сияет июньский жасминовый куст
и светятся звёздочки с жёлтым штрихом сердцевины.
Так рви же на части судьба! Ну и пусть
мистралем сменяются ярые летние ливни!
Отняли любовь и по кочкам её разнесли, по клочкам,
отняли судьбу и заставили жизнью чужою
не жить, а болеть, но не вашим, а светлым Богам –
жасмину вот этому - буду склоняться главою.
К деньгам, пьедесталам всегда равнодушна, плевать
на ваши законы молчания и осторожности шёпот!
Я выжила – значит, права, с этих пор благодать
июньская мне прописала по лужицам шлёпать,
и топать босой на вершину холма Сен-Жени,
туда, где жасминовой куст наклонился над бездной.
Не станет меня – значит, он за меня будет жить
земную мою, отраженьем моей же небесной.
29
Это наша земля
Мы стоим на своей земле,
Мы корнями в неё вросли.
В мегаполисе и в селе
Слышим трепет родных осин.
Слышим пенье таёжных птах
И полярных торосов треск,
Конским топотом в ковылях
Отзывается стук сердец.
Наше небо – лазурный плат.
Там плывёт колокольный звон,
В череде облаков-заплат
Нашей песни протяжный стон
Мы стоим на своей земле,
Нам услада родная речь,
Но,
Мы примем любых гостей,
Только,
Дома оставьте
Меч.
30
Я, прежде чем уйти, став безымянным прошлым,
Хочу сказать Земле моё БЛАГОДАРЮ.
Росла я и цвела в саду её роскошном
И увядаю по
её календарю.
Она дарует мне весну свою и осень,
День-ночь, дождь-снег, грозу,
жару и холода,
Звёзд россыпь, неба хлябь, и синь его, и просинь,
И так щедры её хлеб, воздух и вода,
И так задумчивы леса её и горы,
Так бережёт покой ночная тишина,
Так безмятежен сон....Когда б не эти ссоры!
Ах, люди, чтоб нам ни
покрышки и ни дна!
В мелодиях ветров, трав, вод и в буйстве красок –
Ни нот, ни слов. Они – гармония и свет.
Всё зло – от нас самих, от войн и нервных встрясок,
А у Земли (как факт!) таких недугов нет.
Здесь всё божественно: деревья, камни, скалы,
И сок берёзовый, и тополиный пух,
Роса, туман, закат и утро с зорькой алой,
Чуть брезжущий рассвет, недремлющий петух.
Здесь каждый новый день неповторим и ценен
Для бабочки, цветка, для нас и для зверья.
,,,Скольжение по льду, расплывчатые тени
И таяние льдов как символ бытия.
Благодарю тебя, как гость – хозяйку дома,
За приглашения оказанную честь,
За то смятенье чувств, которым я ведома,
И за высокость их в дни пребыванья здесь.
Дары твои беру как благодать, Жалею
Израненную всю безумными людьми..
Живи, Земля! Кружись, планета Галилея!
Прощальный мой поклон как оберег прими...
31
* * *
Хочу ли я о главном говорить,
рискую ли интимным поделиться –
искусно сочиняю небылицы.
Себя же не могу перехитрить.
Такую часом проявляю прыть,
о коей услыхав, не удивиться
способен только пень. И нечем крыть
всем навсегда безликим третьим лицам.
Откроется ли истина когда?
Сказал бы: нет, когда б ни знал, что: да.
Какие б ни теснили нас оковы –
разрушим храм и разобьём кумир.
Евангелисты расшатали мир,
сказав о том, к чему не все готовы.
32
Ещё не пойман в объектив
Всё разрушающий заряд...
Ещё в чехле лежит штатив,
Слезой не затуманен взгляд.
Ещё ни чем не омрачён,
Лучом разбуженный восток,
Кинжал из ножн не извлечён,
И не заилился исток,
Не пал последний жёлтый лист,
Льдом не покрылся водоём,
Страховкой держит альпинист
Судьбу, летящую в проём,
И: "Ах, какой я был дурак"
Ещё не породило стон,
Ещё не сделан в пропасть шаг,
Закрыты окна и балкон,
И не написаны слова,
Что страшно вслух произнести,
Лежит пожухлая трава,
И дворник, чтоб её смести,
Метлу готовит у двора...
Еще не "завтра",... а "вчера".....
33
Зима в лесу
В пушистой сверкающей шубе
Стоит заколдованный лес,
Он весь в вековечной думе
На самом краю небес.
Утопая в снегах безбрежных,
Застыл очарованный лес,
Зима в объятиях нежных,
Раскинула жемчуг с небес.
Луна с улыбкой далёкой
Осыпала звёздами их,
Метелица полькой быстрой
Вихри взметнула ввысь.
И лес, красоту созерцая,
На время забыл обо всём,
Зима от края до края
Царит в его сердце лесном!
34
ПОЖЕЛАНИЕ ВСЕМ!
Обычно так, в начале дня,
У нас всегда одна забота:
"Летим" все на завод с утра,
Ведь наша там работа.
И если там все хорошо,
И микроклимат тоже,
И на душе тогда тепло,
И мы становимся моложе.
Работа есть второй наш дом,
А может, даже и побольше,
И от взаимоотношений в нем,
Зависит всё, и жизнь подольше.
У проходной висят часы,
И стрелка быстро ходит,.
И понимаем молча мы,
Как наша жизнь уходит.
А посмотрев уже со стороны,
Всё станет сразу ясно,
Порой ругаемся вот мы,
Зачем,к чему-напрасно.
Давайте же произносить,
Не тратя свои нервы,
При встрече только говорить
Друг другу комплименты!
35
Вы возродитесь!
Осень завершается красивым ноябрём.
Я и Удивление по парку мы идем.
Я на скамеечке сижу.
Как листья падают, гляжу.
Один летит, слегка качаясь
Другой летит, юлой вращаясь.
А третий танго исполнял.
И так себя он вдохновлял.
Четвёртый так и не узнал,
Зачем, как самолёт, летал.
А пятый вальсом вниз летел.
Шестой лететь и не хотел.
Тихонько в воздухе парил,
Но всёж на землю угодил.
Они заметили меня,
И всё сказали про себя.
-Мы не хотели умирать.
Но не пришлось нам выбирать.
Природой нам назначено.
И всё давно оплачено.-
-Не плачьте, милые листочки.
Вы возродитесь все из почки,
Но только раннею весной.
Сейчас летите на покой..
36
Народ мой древний Иудеи
Позор когда ты иудей
Ряды бесславно поредели
В земле нас больше чем на ней
Нас презирали в нас стреляли
Нас как народ не берегли
Душили в камерах сжигали
Но уничтожить не смогли
Чтоб память наша не ослепла
Чтоб душам нашим обновиться
Как Птица Феникс мы из пепла
Должны сегодня возродиться
37
МОЙ СОН
" Всё продет.
Пройдёт и это.
Ничего не проходит..."
(Надпись на перстне Соломона)
Мне снился перстень Соломона
И надпись старая на нём.
Монарха древнего корона
Сияла радужным огнём.
Он воплотил мечту Давида -
Построил первый Б-жий храм.
Вела царя звезда- планида
На зависть всем его врагам.
Он царство получил от Б-га,
Ему дал верности обет,
Но согрешил, и карой строгой
Познал народ всю тяжесть бед.
"Cherchez la femme" *- давно знакомо!
Иуды племя царский трон
Утратило, пал старый ШлОмо,
Был ангелом низвержен он.
Проходит всё. Прошло и это…
Цари менялись чередой.
А мне во сне приносит Лета
Тот век расцвета золотой.
Звезда пророка Соломона
Не смеркла и зажгла болид:
Могучей волею ОТОНа**
А.Пушкин - НАШ СОЛОМОНИД!***
О, время! - Варево хмельное!
Лишь с мудростью такое пьют...
Во сне мне не дают покоя
Три буквы: гимель, зайн и йуд****...
* "Cherchez la femme" (франц.) - "ищите женщину";
**ОТОН - Сущий (греч.), перевод на греческий язык имени Б-га, которое Он открыл Моисею;
*** наш соломонид - как утверждают исследователи, А.Пушкин происходил из рода царя Соломона, потомки которого рассеялись по всему миру;
****надпись на перстне Соломона, аббревиатура из трёх начальных букв, символизирующих известное изречение: "Гам зе йаавох" ("Всё пройдет...")
38
Мне никогда.
Мне никогда не обнажить свой страх,
И миссия моя невыполнима.
Мне только жить в его ночных стихах,
И даже не во всех, а в половине.
Мне не познать его стальных оков,
Пусть схожесть гороскопов не случайна.
Мне только понимать его без слов,
И сохранять его мечты и тайны.
Не соблазнять двусмысленностью фраз,
Не нарушать взаимное молчанье.
Мне только в глубине зеленых глаз
Читать его порывы и желанья.
Мне не смутить его до красоты,
Не разбудить звонком бессонной ночью,
Лишь жарко спорить с ним до хрипоты,
И нервы разрывать словами в клочья.
Мне не коснуться этих тонких губ,
Мне не упасть в раскрытые объятья,
Не наблюдать мученье его рук
Над молнией,
стоящей в летнем платье.
Мне только нарушать его покой,
И приходить во снах неумолимо.
Мне никогда не быть ему женой..
Но как же мне пройти, скажите, мимо?
1
Кленовый пожар
Пожар кленовый вспыхнул на земле,
И опалил осеннею печалью,
В той сырости необычайной,
В туманной предрассветной мгле.
Насыпал в широту дорог,
Горящие как пламя листья,
Как чьи-то скомканные письма,
Что вспыхнули от боли строк.
Гася случайные шаги,
В той пустоте пространств туманных.
Заполнил утро звуком странным,
Течением времен реки.
2
Сыграй мне, братишка, на старом баяне
Как путник усталый в ночи
Бреду, одиноко в белесом тумане
На свет поминальной свечи.
Сквозь память и время, сквозь чувства и мысли
Сквозь света и тьмы череду.
В надежде на встречу с далеким и близким
Устало в тумане бреду.
Сыграй мне, браток, про шаланды кефали,
Дорожную пыль и бурьян.
Венок чистых звуков в глубокой печали
Возложит твой старый баян.
И грустная песня о тонкой рябине
Вернется ко мне сквозь года,
Но в детство дорогу, « до самого тына»
Увы, не найти никогда.
Сыграй мне, братишка, про зимнюю вьюгу,
Про то, как подковой звеня,
Уносят, безжалостно, брата и друга
Три белых жестоких коня.
Сквозь память и время бреду в покаянье…
Сыграй мне, братишка, на старом баяне…
3
две цифры, две надежды, два стиха
две цифры, две надежды, два стиха,
две капли на окошке - дождь, роса ли -
всё то, что мы когда-то написали,
в конечном счёте небыль, шелуха.
cпит парус, и мечта, как полтергейст,
забилась в самый дальний вздох комода,
её не сыщешь в это время года,
стабилен результат при смене мест...
и то, что доказать нельзя порой,
помимо нашей воли существует,
кипит, как переполнившийся улей,
и жалит, словно обозлённый рой...
но в белизне нетронутой листа,
но в облаках не тронутых закатом,
в огне раздольном, вольном, языкатом
родится суть, о, поздно, ведь оста-
новить мгновенье счастью не дано,
и, облачившись в нежность крепдешина,
там красота мерцает из кувшина,
которому слепить забыли дно...
и всё: судьба беспомощно глуха,
свеча, дрожа, по мне слезу уронит,
лишь звёздный след на хмуром небосклоне,
две цифры, две надежды, два стиха...
26.08.2003
4
На Алтай румяный вечер с гор спустился,
Из ручья прохлады ключевой напился,
С ветерком по саду погулял немножко,
Заглянул тихонько в милое окошко,
Из ладошки вылил музыку покоя,
С пряным ароматом мяты и левкоя,
В небе звёзды вышил перламутром сочным
И уснул в объятьях тёплой летней ночи.
5
*******
Шумят ветра, шумят ветра о прошлом,
Сметая тени отыгравших дней.
Заброшен двор – где я всё детство прожил,
Среди таких же радостных детей.
Так пусто здесь и на душе так тесно.
Кончается сорокадневный пост.
Здесь, как и я, на грех меняя детство,
До срока вспыхнул цветом абрикос.
Здесь, как и мне, никто ему не скажет:
Что ранний цвет ветрами будет сбит.
Наш первый цвет, как он для жизни важен:
Он учит нас по-своему любить.
… И сын чужой бежит неосторожно,
И мать идёт – я с ней когда-то рос.
Шумят ветра, шумят ветра о прошлом,
Кончается сорокадневный пост.
6
Бобино золото
Бобина боба за ней отдала хрусталь,
И подстаканники из мельхиора, и красный резной буфет.
А комиссар (раньше он был золотарь)
Требовал золото и наставлял пистолет.
Бобу кормили солёной селёдкой и не давали пить,
Бобу в тридцать девятом едва не скормили вшам.
Боба тогда очень хотела жить.
Крепко была приколочена к телу её душа.
Бобу поставили к стенке, стреляли на рикошет.
Боба лежала в камере, вся в крови;
Бобой ещё немного покормят вшей.
На бобу непросто будет уже давить.
Время бежало, боба жила в любви,
Потом сорок первый грянул, как с неба гром.
На стареньком фото - сын её - фронтовик,
Красивый еврей, погибший в сорок втором...
Было ли бобино золото, не было ли его...
Что бы случилось, будь комиссар добрей...
Моя прапрабабка. Не знала её живой.
Но я не люблю комиссаров и золотарей.
Было ли бобино золото? Было. А может нет.
Но говорят, в огороде в нашем закопан клад.
Стоит под навесом бобин резной буфет.
Боба хотела жить. И она жила.
7
Первый снег
Первый снег пошёл, осенний,
Настоящий белый снег.
Без фанфар, без потрясений,
Так зима берёт разбег.
Первый снег, он только глянет,
Послан, как дела узнать.
Весь успели ли земляне
Урожай с полей убрать.
Всё осмотрит зорким глазом,
Смогут люди в стужу жить?
Возвратившись, должен сразу
Всё хозяйке доложить.
Ей совсем не безразлично,
Как её придут встречать.
Если вежливо, прилично,
Будет снегом посыпать.
Снегом все зима укроет,
Рощи, сад, луга поля.
Пусть никто не беспокоит,
Пусть спокойно спит земля!
07. 10. 2015 г.
8
БОЛЬ
Не считаю за рай шалаши,
не стремлюсь из огня да в полымя,
но со дна моей грешной души
всплыло вдруг подзабытое имя.
Даже образ. В тумане, но все ж.
И клочки кой-каких иллюстраций.
Интернет не всесилен, но гож
сокращать километры дистанций.
Рад, что фото ее откопал
из известной всемирной траншеи…
В эти губы ее целовал
( когда были они посвежее).
Вроде тот же задумчивый взгляд…
Покажусь, он скользнет равнодушно.
Так летите же годы назад
с быстротою такой же. Мне нужно.
9
Ты была в этой жизни эпизодически,
Только ярки мгновения эти и красочны,
Я тебя не узнал, толком – фактически,
Тем не менее встречи были загадочны.
Помнишь первую встречу – как поэтически,
Ты была в украшениях, вместе с гитарою,
Вот тогда я и понял – возможно кармически,
Что мы связаны чем-то частицею малою.
Согласись что немногие так вот увидевшись,
Видят что-то знакомое, на подсознании,
И расходятся молча совсем ненасытившись,
Ведь дороги другие немыслимо дальние.
Был роман, мы играли в нем роли заглавные,
Были счастливы, может быть были влюбленными,
Только кончилась сказка и дальше мы разные,
Населяем страницы книг многотомные.
Только радует - хоть, и в разных изданиях,
У тебя где-то фентези, мне беллетристика,
Наконец то насытил жажду познания,
А тебя окружает любимая мистика.
Все равно есть страницы, когда мы встречаемся,
Не сказав ничего друг другу расходимся,
Где-то любим, страдаем, воюем и маемся,
Только разной дорогой идти нам приходится.
10
Замерзла душа от попытки согреться о тело.
Закрасила символ и цвет устаревшей ошибки.
Тушила туше всё, что долго и глупо горело,
По мёртвому берегу бег, в берег вмерзшие рыбки…
Ладонями клена по панике шлепать, вздыхая,
Как вечный есенинский стих во вселенской воронке,
Закручен спиралью допытливый ум самурая,
От громкости мыслей его разлетелись вороны…
Запуталась льдом простыни, как змеёй Клеопатры.
Укутала бёдра, как белого дыма колечком.
Застыла кораллом в слепом ожидании кары,
Быть может, на ночь, а, быть может, на целую вечность.
11
Одинокий фонарь
Стою я на бульваре у дороги,
и так тоскливо иногда бывает,
я лишь фонарь, я очень одинокий,
меня совсем никто не замечает.
Проходят дни, меняются сезоны,
а я стою, стою в дожди и грозы,
то пыль глотаю, то дышу озоном,
то замерзаю в сильные морозы.
День тянется так медленно, тоскливо,
лишь вечером я наполняюсь светом,
луна мне с неба улыбнется мило –
я с нетерпеньем жду ее привета.
Вот так с моей подругою луною
мы путникам дороги освещаем,
и все же я чуть–чуть горжусь собою,
есть польза в фонарях, мы это знаем.
12
Есть в мире правда льва и правда лани
Есть в мире правда льва и правда лани,
Стальной косы и нежного цветка –
Быть жертвою, рождённой на закланье,
Иль лезвием холодного клинка.
Но нам, носящим званье Человека,
Стезя иная Господом дана –
Душою к небесам расти до века,
Отмеренную чашу пить до дна.
Пути Добра и Зла в судьбе единой
С рождения до смерти сплетены,
И мы не раз, как воин из былины,
Перед выбором нелёгким встать должны.
Нам сребреники взять не раз предложат
В обмен на жизнь в довольстве и тепле,
И разум клеветою потревожат
Завистники, погрязшие во Зле.
Знай, каждому из нас Небесный Гений
По мере сил земных отвёл удел,
Чтоб мудрости хватило для решений,
Смирения и мужества – для дел.
Ведь Человек – не лань и не растенье,
Не лев и не стальное остриё –
Так будем же достойными спасенья,
Храня Предназначение своё!
13
Осень
По пустынным улицам города,
По уставшим его площадям
Бродит ночь, тишиной околдована,
Звезды ей припадают к ногам.
Месяц облаком серым укутался,
Бросил ветер скитанья свои.
Видно, очень по песням соскучился,
Что чуть слышно звенят у реки.
Не похожа на пышную модницу,
Нет в ней красок из алой зари.
Ночь – природы неброской заложница.
Да помощница чарам любви.
Бродит ночь по уснувшему городу.
По уснувшим его площадям.
Вот уж солнышко лучиком пробует
Дверь для утра раскрыть тихо нам.
Ночь уйдет незаметною поступью,
Чтобы снова вернуться сюда.
Звезды гаснут серебряной россыпью,
Прячут мягкие их облака.
14
У ЛИМАНА
Звенит тростник… Он пожелтел, иссох,
Он мертв… А жизнь ликует, -
Я слышу трепет поцелуя,
Рывок - и сердца раненого вздох.
Лежат пласты тяжелые камней,
Тропа, следы зовут куда-то,
Тростник поет в огне заката:
В пожаре осени сгорать и мне…
Зима. Зима. Все порастет быльем.
Следы размокнут, станут глиной.
И только ветер над долиной
Пусть в будущем напомнит о былом.
И кто-то вновь расслышит тихий вскрик,
И обернется: разве ветер?
И боль замолкнет без ответа,
И снова мертвый запоет тростник…
15
Про овечку
Если б я была горою
из гранита и асбеста,
я б гляделась горделиво
в безвоздушный окоём,
и, кристаллами сверкая,
в платье снежном, как невеста,
я не сдвинулась бы с места.
Я б стояла на своём.
Если б я была горянкой,
я бы песню песней пела,
и как маков цвет пылала,
и на свадебном пиру
я б шашлык хрустящий ела,
и монистами звенела,
подливая в звонкий кубок
цвета крови Хванчкару.
Если б я была овечкой,
я бы думала о вечном.
А о чём ещё мне думать,
глядя в пляшущий костёр?
Чтобы ухало сердечко,
чтоб свивалась шерсть в колечко,
чтоб устойчив был треножник,
чтобы ножик был остёр.
16
Не нужно длинных предисловий
и затянувшихся прощаний,
Пусть неизбежное свершится,
а если кончится, то враз,
Подхватит музыка пусть слово
волной несбыточных желаний,
И как любовью нас коснётся
одна из спетых ею фраз.
И бесконечным будет время,
пока протянутые руки,
Как две встревоженные птицы
сквозь ночь для встречи полетят,
И в тёмном небе затихая,
волной вернутся эти звуки,
Ещё раз вечный повторяя
в пространстве музыки обряд.
Неважным станет всё, что было,
и всё равно, что будет с нами,
Пока мы смотрим друг на друга
и длятся музыка и взгляд.
Пьяны друг другом мы сегодня
или заслушались стихами,
В которых музыка блуждает,
как невесомый аромат.
17
СОН
Свою измученную душу
Я разложил пред взором Бога.
Ответил он дыханьем ветра -
У КАЖДОГО СВОЯ ДОРОГА.
18
Осенняя вьюга
Листья разноцветные пополам с грибами
У меня в корзине сердце веселят.
Ни тропы, ни стёжечки, шорох под ногами,
И травой прикрылись выводки опят.
Ах, как славно дышится воздухом прохладным,
Сладкой прелью пахнут ворохи листвы,
Буйно дует ветер, а на душе отрадно,
И не застят тучи неба синевы.
Выхожу я из лесу на раздолье луга,
И в немом восторге чуть остановлюсь.
Красок переливы, да лиственная вьюга.
Как прекрасна осенью золотою Русь!
19
Не устану долго жить!
Пляшут в лужах пузыри,
Дождь утратил чувство меры-
Претендует на премьеру,
Исполняя попурри.
Мокрых звуков не боюсь,
Вместе с дождиком играю,
Струны струй перебираю
И мудрее становлюсь.
Я потом дождем прольюсь,
Чтоб за ним цветы и травы.
Не юнец, но и не старый-
Быть водой не тороплюсь
Мой последний летний дождь
Упадет с небес не скоро.
Много раз ещё поспорю,
Он ведомый, я же вождь.
Как когда-то, босиком
Побежим по лужам двое
Вслед за радугой крутою
И веселым ручейком.
Задохнусь, остановлюсь
Грязный, мокрый и счастливый,
Переполнен свежей силой,
Как ребенок, нашалюсь.
Будет вслед земля парить,
Солнце в лужах отражаться,
Бесконечной жизнь казаться.
Не устану долго жить!
20
Мальчик из Бабьего Яра
Во время известной трагедии спаслись 29 человек
Спустя 74года
Здесь не был я с тех пор ни разу,
но в сны приходит ужас тот:
конвейер смерти без отказа
губил обманутый народ.
Безцеремонно всех раздели,
сорвав одежды донага...
Мы попрощаться не успели ‒
до края жизни полшага.
Под пулемёты встали вместе
друзья, соседи, мама, я.
Творили изверги бесчестье ‒
убита здесь моя семья.
Под грудой тел лежал прижатый
но всё же выполз и сбежал.
Приоткрывались двери ада,
но, к счастью, я в них не попал.
Трубят убийцы: это враки,
про Бабий Яр и Яр Сухой.
Евреи сами шли в овраги...
Я не единственный, живой
свидетель буйного разгула,
когда вершила свора суд.
Успела мама- в ров толкнула
в надежде, что меня спасут...
Не приходил сюда ни разу.
В живых немного нас, сирот.
По изуверскому приказу
здесь убивали мой народ.
21
* * *
Вдыхая небо
Выдыхаю слово
22
Может... язык умер... И схоронил слова...
И междометий сумрак только и есть — сказать.
Да и они — излишек, если по «существу».
Тише, душа... тише... дурой, видать, помру...
Если вдвоём людям не о чем говорить,
Может, душа — студень... ей по бумаге плыть...
Может, душа — облак... пьяной ночи обвал...
Может, чего осколок... может, чему дрова...
К жизни не присобачить, телу не пособить.
Боже... о чём я плачу... Я же хочу любить...
Как.. только звёзды знают, а ещё - звездочёт.
Чьи-то собаки лают - то караван течёт...
23
УРАЛЬСКИЕ САМОЦВЕТЫ
На лесистом обрыве узор малахитовых веток
И серебряный снег, а закат, как рубины, багров.
Здесь рождает Урал на острожной крови самоцветы
И сурово растит знаменитых своих Мастеров.
Здесь на белых камнях белопенные горные реки.
Можжевеловым дымом потянет из глуби времён
И давнишние сказы струятся туманом сквозь веки -
Легендарной Хозяйки неслышная поступь, как сон.
Над пещерой Сезама земля полуночная стыла.
Здесь поэтам огранки известен секрет мастерства.
Вот и кажется мне, будто сказочный мастер Данила
Не покинул доселе былинные эти места.
У Данилы в руках чётко множатся нежные грани.
Как живая душа тлеет в камне, внутри, огонёк.
Пальцы Мастера чуют, каким благородным сияньем
Удивит знатоков и порадует вечный цветок.
Этот радужный свет испокон украшает природу.
В самоцветах характер, судьба, родословная, стиль…
Красота из потёмок взлетает к небесному своду,
На панбархате ночи оставив алмазную пыль.
24
Звезда
Зачем звезда ты светишь ярко?
Даря свой свет толпе безумной.
Зачем тебе себя не жалко?
Ведь ты одна во мгле безлунной.
Тебя терзает лютый холод,
Как будто иглами пронзает,
И где-то рядом бродит Воланд,
Князь тьмы, концом тебя пугает:
Вот он тебя роняет в бездну,
Вот свет теряешь на мгновенье,
Но не сломить ему благую веру.
В звезды высокое значенье:
Давать надежду путнику в пустыне,
Что в ней дорогу потерял,
И короблю не утонуть в пучине,
Коль шторм его компасы посбивал.
Вот для чего мерцает ярко,
Даря свой свет толпе безумной.
Вот почему себя не жалко,
Когда погаснет ночью лунной!
25
Не бросайся в прошлое, как в море…
Не бросайся в прошлое, как в море,
А в отсеке памяти храни.
Было счастье, радость или горе –
Никому про то не говори.
Пусть лежит святыней, как реликвия,
Чтобы пыль на полочке была.
И чтобы не стать карете тыквою,
Что на бал по юности везла.
Пусть крестом ли, гладью или петелькой
Дарит память вышивку на миг –
Простенькую, старую, с отметинкой –
Больше не встречала я таких.
Пусть ажур плетет под самым сердцем –
Прикасаться пальцами нельзя…
Что же это: солью или перцем
Память мне намазала глаза?
А сама бежит, бежит строкою,
И сквозь слезы буквы не прочесть…
Прошлое, ну что же ты такое?
Что же ты на самом деле есть?
26
МОИМ ЗЕМЛЯКАМ
Нас шутница- судьба
Разметала по свету...
Попривыкли, обжились,
Родней обросли...
Но затихла в душе,
Притаилася где-то
Грусть-тоска по клочку
Драгоценной земли…
Той земли, что служила
Для нас колыбелью,
Где мы плакали, пели,
Смеялись порой...
Где простые пески
Были мягкой постелью,
Где стояли друзья
Друг за друга горой...
Но друзей не догнать!
Только в письмах – приветы...
И в родные места
Не вернуться назад...
Мать- Отчизна моя!
Твоим солнцем согреты,
Будем жить, вспоминая
Твой ласковый взгляд!
27
Северный город с белыми птицами
снится опять и опять.
Светлые улочки с добрыми лицами
не устаю вспоминать.
Низкое небо , закаты багровые ,
солнце, как огненный мяч...
белые лебеди, белые ночи,
все это наше, спрячь...
Воздух наполнен свободой и свежестью,
лето здесь будто бы сон,
север окутает тайной и нежностью
если в него ты влюблен.
Небо бескрайнее дарит забвение,
сердце быстрее стучит,
если поймаешь за хвост вдохновение,
столько всего совершишь.
Сочная зелень, поля Иван - чая,
белый как сахар песок,
я подарю тебе ключик от рая
в этот земной уголок.
28
ЖАСМИН
Пусть вечно сияет июньский жасминовый куст
и светятся звёздочки с жёлтым штрихом сердцевины.
Так рви же на части судьба! Ну и пусть
мистралем сменяются ярые летние ливни!
Отняли любовь и по кочкам её разнесли, по клочкам,
отняли судьбу и заставили жизнью чужою
не жить, а болеть, но не вашим, а светлым Богам –
жасмину вот этому - буду склоняться главою.
К деньгам, пьедесталам всегда равнодушна, плевать
на ваши законы молчания и осторожности шёпот!
Я выжила – значит, права, с этих пор благодать
июньская мне прописала по лужицам шлёпать,
и топать босой на вершину холма Сен-Жени,
туда, где жасминовой куст наклонился над бездной.
Не станет меня – значит, он за меня будет жить
земную мою, отраженьем моей же небесной.
29
Это наша земля
Мы стоим на своей земле,
Мы корнями в неё вросли.
В мегаполисе и в селе
Слышим трепет родных осин.
Слышим пенье таёжных птах
И полярных торосов треск,
Конским топотом в ковылях
Отзывается стук сердец.
Наше небо – лазурный плат.
Там плывёт колокольный звон,
В череде облаков-заплат
Нашей песни протяжный стон
Мы стоим на своей земле,
Нам услада родная речь,
Но,
Мы примем любых гостей,
Только,
Дома оставьте
Меч.
30
Я, прежде чем уйти, став безымянным прошлым,
Хочу сказать Земле моё БЛАГОДАРЮ.
Росла я и цвела в саду её роскошном
И увядаю по
её календарю.
Она дарует мне весну свою и осень,
День-ночь, дождь-снег, грозу,
жару и холода,
Звёзд россыпь, неба хлябь, и синь его, и просинь,
И так щедры её хлеб, воздух и вода,
И так задумчивы леса её и горы,
Так бережёт покой ночная тишина,
Так безмятежен сон....Когда б не эти ссоры!
Ах, люди, чтоб нам ни
покрышки и ни дна!
В мелодиях ветров, трав, вод и в буйстве красок –
Ни нот, ни слов. Они – гармония и свет.
Всё зло – от нас самих, от войн и нервных встрясок,
А у Земли (как факт!) таких недугов нет.
Здесь всё божественно: деревья, камни, скалы,
И сок берёзовый, и тополиный пух,
Роса, туман, закат и утро с зорькой алой,
Чуть брезжущий рассвет, недремлющий петух.
Здесь каждый новый день неповторим и ценен
Для бабочки, цветка, для нас и для зверья.
,,,Скольжение по льду, расплывчатые тени
И таяние льдов как символ бытия.
Благодарю тебя, как гость – хозяйку дома,
За приглашения оказанную честь,
За то смятенье чувств, которым я ведома,
И за высокость их в дни пребыванья здесь.
Дары твои беру как благодать, Жалею
Израненную всю безумными людьми..
Живи, Земля! Кружись, планета Галилея!
Прощальный мой поклон как оберег прими...
31
* * *
Хочу ли я о главном говорить,
рискую ли интимным поделиться –
искусно сочиняю небылицы.
Себя же не могу перехитрить.
Такую часом проявляю прыть,
о коей услыхав, не удивиться
способен только пень. И нечем крыть
всем навсегда безликим третьим лицам.
Откроется ли истина когда?
Сказал бы: нет, когда б ни знал, что: да.
Какие б ни теснили нас оковы –
разрушим храм и разобьём кумир.
Евангелисты расшатали мир,
сказав о том, к чему не все готовы.
32
Ещё не пойман в объектив
Всё разрушающий заряд...
Ещё в чехле лежит штатив,
Слезой не затуманен взгляд.
Ещё ни чем не омрачён,
Лучом разбуженный восток,
Кинжал из ножн не извлечён,
И не заилился исток,
Не пал последний жёлтый лист,
Льдом не покрылся водоём,
Страховкой держит альпинист
Судьбу, летящую в проём,
И: "Ах, какой я был дурак"
Ещё не породило стон,
Ещё не сделан в пропасть шаг,
Закрыты окна и балкон,
И не написаны слова,
Что страшно вслух произнести,
Лежит пожухлая трава,
И дворник, чтоб её смести,
Метлу готовит у двора...
Еще не "завтра",... а "вчера".....
33
Зима в лесу
В пушистой сверкающей шубе
Стоит заколдованный лес,
Он весь в вековечной думе
На самом краю небес.
Утопая в снегах безбрежных,
Застыл очарованный лес,
Зима в объятиях нежных,
Раскинула жемчуг с небес.
Луна с улыбкой далёкой
Осыпала звёздами их,
Метелица полькой быстрой
Вихри взметнула ввысь.
И лес, красоту созерцая,
На время забыл обо всём,
Зима от края до края
Царит в его сердце лесном!
34
ПОЖЕЛАНИЕ ВСЕМ!
Обычно так, в начале дня,
У нас всегда одна забота:
"Летим" все на завод с утра,
Ведь наша там работа.
И если там все хорошо,
И микроклимат тоже,
И на душе тогда тепло,
И мы становимся моложе.
Работа есть второй наш дом,
А может, даже и побольше,
И от взаимоотношений в нем,
Зависит всё, и жизнь подольше.
У проходной висят часы,
И стрелка быстро ходит,.
И понимаем молча мы,
Как наша жизнь уходит.
А посмотрев уже со стороны,
Всё станет сразу ясно,
Порой ругаемся вот мы,
Зачем,к чему-напрасно.
Давайте же произносить,
Не тратя свои нервы,
При встрече только говорить
Друг другу комплименты!
35
Вы возродитесь!
Осень завершается красивым ноябрём.
Я и Удивление по парку мы идем.
Я на скамеечке сижу.
Как листья падают, гляжу.
Один летит, слегка качаясь
Другой летит, юлой вращаясь.
А третий танго исполнял.
И так себя он вдохновлял.
Четвёртый так и не узнал,
Зачем, как самолёт, летал.
А пятый вальсом вниз летел.
Шестой лететь и не хотел.
Тихонько в воздухе парил,
Но всёж на землю угодил.
Они заметили меня,
И всё сказали про себя.
-Мы не хотели умирать.
Но не пришлось нам выбирать.
Природой нам назначено.
И всё давно оплачено.-
-Не плачьте, милые листочки.
Вы возродитесь все из почки,
Но только раннею весной.
Сейчас летите на покой..
36
Народ мой древний Иудеи
Позор когда ты иудей
Ряды бесславно поредели
В земле нас больше чем на ней
Нас презирали в нас стреляли
Нас как народ не берегли
Душили в камерах сжигали
Но уничтожить не смогли
Чтоб память наша не ослепла
Чтоб душам нашим обновиться
Как Птица Феникс мы из пепла
Должны сегодня возродиться
37
МОЙ СОН
" Всё продет.
Пройдёт и это.
Ничего не проходит..."
(Надпись на перстне Соломона)
Мне снился перстень Соломона
И надпись старая на нём.
Монарха древнего корона
Сияла радужным огнём.
Он воплотил мечту Давида -
Построил первый Б-жий храм.
Вела царя звезда- планида
На зависть всем его врагам.
Он царство получил от Б-га,
Ему дал верности обет,
Но согрешил, и карой строгой
Познал народ всю тяжесть бед.
"Cherchez la femme" *- давно знакомо!
Иуды племя царский трон
Утратило, пал старый ШлОмо,
Был ангелом низвержен он.
Проходит всё. Прошло и это…
Цари менялись чередой.
А мне во сне приносит Лета
Тот век расцвета золотой.
Звезда пророка Соломона
Не смеркла и зажгла болид:
Могучей волею ОТОНа**
А.Пушкин - НАШ СОЛОМОНИД!***
О, время! - Варево хмельное!
Лишь с мудростью такое пьют...
Во сне мне не дают покоя
Три буквы: гимель, зайн и йуд****...
* "Cherchez la femme" (франц.) - "ищите женщину";
**ОТОН - Сущий (греч.), перевод на греческий язык имени Б-га, которое Он открыл Моисею;
*** наш соломонид - как утверждают исследователи, А.Пушкин происходил из рода царя Соломона, потомки которого рассеялись по всему миру;
****надпись на перстне Соломона, аббревиатура из трёх начальных букв, символизирующих известное изречение: "Гам зе йаавох" ("Всё пройдет...")
38
Мне никогда.
Мне никогда не обнажить свой страх,
И миссия моя невыполнима.
Мне только жить в его ночных стихах,
И даже не во всех, а в половине.
Мне не познать его стальных оков,
Пусть схожесть гороскопов не случайна.
Мне только понимать его без слов,
И сохранять его мечты и тайны.
Не соблазнять двусмысленностью фраз,
Не нарушать взаимное молчанье.
Мне только в глубине зеленых глаз
Читать его порывы и желанья.
Мне не смутить его до красоты,
Не разбудить звонком бессонной ночью,
Лишь жарко спорить с ним до хрипоты,
И нервы разрывать словами в клочья.
Мне не коснуться этих тонких губ,
Мне не упасть в раскрытые объятья,
Не наблюдать мученье его рук
Над молнией,
стоящей в летнем платье.
Мне только нарушать его покой,
И приходить во снах неумолимо.
Мне никогда не быть ему женой..
Но как же мне пройти, скажите, мимо?
